Птичка певчая

• Предыдущая
• 98/132
• Следующая

— Почему же, эфендим? — возразила я. — Ваша покорная слуга преподавала французский язык в женском педагогическом училище Б…

— Да… — промямлил неопределённо заведующий. — Но мы объявили конкурс. Завтра экзамен…

— Отлично, — сказал Решит-бей, — пусть и барышня примет участие в конкурсе. Что тут особенного? Я тоже приду на экзамен, если аллаху будет угодно. Только смотри, не начни экзаменовать без меня.

Очевидно, этот Решит-бей был важной персоной. Но, господи, как он был безобразен! Глядя на его страшное лицо, я до боли закусывала губы, чтобы не расхохотаться. Люди бывают или смуглыми, или бледнолицыми. Но на физиономии этого бея-эфенди имелись все цвета и оттенки, начиная от нездоровой белизны только что затянувшихся ран, кончая неприятной угольной чернотой. Это был такой грязновато-смуглый цвет, что казалось удивительным, как остаётся чистым воротничок. Можно подумать, кто-то шутки ради вымазал руку в саже, а потом вытер о щёки Решита-бея. У него были глазки павиана, посаженные очень близко друг к другу; веки без ресниц — красные, точно рана; странный нос, который через седые усы спускался до нижней губы. А щёки! Это что-то поразительное! Они свешивались по обе стороны лица, как у обезьян, когда они набивают рот орехами.

Однако мне везёт. Если говорить откровенно, несколько слов Решита-бея оказали мне большую услугу. Очевидно, природа, создавая лицо этого бей-эфенди, увидела, что она слишком переборщила, и решила компенсировать несправедливость, одарив его добрым сердцем.

По-моему, красота души во много раз прекраснее красоты внешней.

На что создана бессердечная красота?.. Разве только калечить жизни бедных девушек, разбивать их сердца!..

Измир, 22 сентября.

Сегодня я участвовала в конкурсе. Письменный экзамен прошёл скверно. Заставили проспрягать в настоящем и будущем временах десять глаголов, образованных от таких существительных, как «истиксар», «истисмар», «иститрат» и т.д. Но как я могла спрягать эти глаголы на французском языке, если я не знала их значений по-турецки? Устный экзамен прошёл великолепно. Решит-бей-эфенди поговорил со мной по-французски и несколькими словами дал понять, что я обязательно выйду победительницей.

Да пожалеет аллах мою Мунисэ!

Измир, 25 сентября.

Сегодня объявили результаты конкурса. Я провалилась. Один из секретарей отдела образования сказал мне:

— Если бы Решит-бей-эфенди захотел, вы бы непременно прошли. Кто осмелится пойти против его желания? Очевидно, у него какие-то свои планы.

Наше положение весьма затруднительно. Через два дня платить за жильё. На помощь пришёл золотой медальон, последняя вещь, которая осталась у меня от матери. Сегодня я отдала своей соседке и попросила продать. Мне жалко было расставаться с этой памятью. В медальоне лежала маленькая фотография: отец с матерью в первый год женитьбы. Бедная карточка теперь осталась без оправы. Но я и тут пыталась себя утешить: «Папа и мама безусловно предпочитают жить в сердце своей одинокой доченьки, чем лежать в куске драгоценного металла…»

Измир, 27 сентября.

Сегодня я получила от Решита-бея записку. Он пишет, что нашёл мне работу, и вызывает для переговоров в свой особняк в Каршияка. Почему же секретарь отдела образования сказал, что Решит-бей отнёсся ко мне враждебно? Выходит, это не так. Посмотрим. Завтра я всё узнаю.

Измир, 28 сентября.

Только что вернулась из Каршияка от Решита-бея. Его особняк — настоящий дворец. Теперь мне понятно, почему этому господину оказывают такие знаки внимания.

Решит-бей принял меня очень тепло и сказал, что на экзаменах остался доволен моими знаниями французского. Но, взвесив всё, решил, что не сможет избавить меня от козней и несправедливости коллег в будущем. Теперь о работе, про которую шла речь в записке. Решит-бей предложил мне преподавать французский язык его дочерям.

— Дитя моё, — сказал он, — мне понравились не только ваши способности, но и ваши манеры, и ваша внешность. Что вам прозябать в общественных школах? Обучайте французскому языку моих дочек. Вместе будете жить, пить, есть. Дадим вам красивую комнату. Согласны?

Что и говорить, должность гувернантки! Возможно, это более спокойная, более выгодная работа, чем быть учительницей в школе. Но, к несчастью, я всегда относилась к этой профессии с предубеждением. По-моему, это то же самое, что быть прислугой.

Мне очень не хотелось обижать Решита-бея. Я поблагодарила за доверие, радушный приём, но, сославшись на Мунисэ, сказала, что не могу принять это предложение. Решит-бей нашёл мою причину неубедительной.

— И для неё у нас найдётся место, дочь моя. Неужто маленькая девочка будет обузой для нашего дома?

Я не дала окончательного ответа и попросила три дня отсрочки. Сделаю последнюю попытку. Удастся устроиться на официальную должность — хорошо, не удастся — ничего не поделаешь.

Каршияка, 3 октября.

Нам отвели комнату в верхнем этаже особняка. Комнатка небольшая, красивая и уютная, с видом на море.

До позднего вечера я любовалась из окна бухтой. Из нашего окна виден весь залив. На противоположном берегу — ночной Измир на холмах, похожий на груду облаков, усыпанных звёздами, ярко освещённая набережная, напоминающая праздничную иллюминацию. Восхитительное зрелище!

Но, откровенно говоря, вид на набережную Каршияка понравился мне гораздо больше. Жизнь здесь бьёт ключом. До самой полуночи шумят трамваи, в зелёном свете газовых фонарей бесконечной вереницей прогуливаются толпы молодёжи. Чуть подальше — казино, разноцветные огни которого отражаются в водах бухты. Оттуда доносятся звуки гитары, то весёлые, то грустные.

• Предыдущая
• 98/132
• Следующая