Притворщик

Оглавление

– И здесь вы правы.

– Еще обучаясь в Кембридже, Гриня Белопольский не только сменил фамилию на Вайсфельд, но и изрядно поголубел.

– Ну, допустим, Вайсфельдами их семейство было до конца тридцатых годов прошлого века, потом ославянили фамилию от греха подальше.

– Вы знали о его, скажем так, нетрадиционности?

– Нет, его отец мне, бывало, жаловался на его загулы, но чтоб такое...

– Значит, постеснялся сказать. Так вот, там же, в Кембридже он очень близко подружился с неким милым юношей Аланом Бойд-Симмонсом. Вам ничего не говорит эта фамилия?

– Позвольте, это же «Стилз»!

– Совершенно верно, «Стилз Индастриз» – один из ведущих мировых сталелитейных концернов, и папаша этого голубка, Гарольд Бойд-Симмонс, если мне не изменяет память, трудится там в скромной должности председателя совета директоров.

– Так вы хотите сказать, что...

– Не уверен, думаю, что детки захотели создать свою империю, вернее, захватить уже созданную.

– Чушь какая-то.

– Вовсе даже нет. Потом посмотрите распечатки их бесед друг с другом и с куратором.

– А это кто?

– Так они называют человека, который и спланировал устранение всех вас.

– Я хочу знать, кто это.

– Так, один бывший сотрудник ГРУ.

– Терехин? Не верю!

– И правильно делаете. Терехин как раз на нашей стороне. Это его ближайший помощник, некто Толмачев.

– Никогда о таком не слышал.

– Неудивительно. Очень скромный и далеко не глупый человек. Кстати, после акции он собирается кинуть своих нанимателей. Вам ничего не говорит название «УМГ»?

– Как же, Уральская Металлургическая Группа, очень серьезные люди. А к чему вы это?

– Все на диске и вообще – по окончании операции я вам столько интересного расскажу... А сейчас от вас требуется изучить инструкции и скрупулезно им следовать. И, пожалуйста, не надо никакой самодеятельности.

– Да я этих уродов...

– Безусловно. И я тоже, но чуть позже. Меня, если хотите знать, приговорили вместе с вами. Все, давайте прощаться, а то я вторую ночь на ногах.

– Так здесь оставайтесь.

– Я – не Вайсфельд, – и гордо направился к выходу под его всеми силами сдерживаемый хохот.

– Да, едва не забыл, если вам на днях сообщат о моей смерти, не спешите расстраиваться, слухи могут быть несколько преувеличены.

– Это как же так?

– А вот так, на войне как на войне.

Глава 30

Опустившиеся на Подмосковье сумерки совершенно не принесли прохлады. Обливаясь потом, я бегом спешил на точку встречи, если эти жалкие потуги на физкультуру можно было назвать бегом, хныча, причитая и жалея себя любимого, без слов, естественно, но с очень большим чувством.

У станции я снизил темп, чтобы немного отдышаться и прийти в себя. Не хватало еще, чтобы она увидала, в какую дряхлую развалину превратили меня какие-то пара суток без сна.

Черт, что значит, не везет. Единственный выезд со стоянки был наглухо перекрыт косо вставшим поперек дороги «лексусом» с московскими номерами. Его водитель и двое пассажиров, здоровенные лбы под тридцать, в темных джинсах, остроносых туфлях и белых рубашках, распираемых мощными пивными животами, окружив Дашин джип, настойчиво набивались на близкое знакомство.

– Двери открыла, сказал, поговорим!

– Открывай, овца!

– Ща, блин, стекла побью!

Вот только этого мне и не хватало после кросса – хорошей драки на четыре персоны на ночь глядя. Подойдя к машине, я жалобно попросил:

– Ребята, дайте проехать, мы торопимся.

– Отвянь, – бросил мне ближайший из трех богатырей и ткнул раскрытой ладонью в физиономию.

Я совершенно не собирался толкаться и устраивать местный чемпионат по греко-римской борьбе – самый обезжиренный из этих орлов был килограммов на двадцать тяжелее меня. Поэтому я сделал шажок вправо и воткнул сжатые в виде наконечника копья пальцы левой руки ему в подмышечную впадину. Эффект от этого, знаю по собственному опыту, как от разряда тока. Помнится, мой первый инструктор по рукопашке называл этот удар «расслабляющим». Вот его и расслабило. Словив крюк с правой в висок, он опустился на землю и затих.

Шагнув ко второму, я услышал, как открывается дверь джипа. Мой следующий спарринг-партнер не придумал ничего лучшего, как с самурайским криком: «Кийя, бля!», ударить меня ногой в голову. Может, когда-то в прошлом у него лихо получались все эти «маваши» и «майгери», но уж больно много было выпито и съедено с тех пор и, вообще, лупить ногой по верхнему уровню получается только у героев боевиков. В обычной жизни эти удары больше опасны для самого бьющего. Я подсек его опорную ногу и окончательно выключил его ударом в основание черепа.

Третьему из сексуально озабоченных пришлось хуже остальных, он валялся на земле и орал во все горло, а его больно и умело били титановой дубинкой. Есть такие милые раскладные приспособления, самые лучшие друзья девушек, сразу после бриллиантов.

– Заткни его! – крикнул я.

– Сейчас, н-на! – и крики смолкли. Я подошел поближе и убедился, что валяющийся без сознания товарищ если и сможет кричать, то явно не сегодня и не в ближайшие несколько недель – последним ударом Даша сломала ему челюсть.

– Заводи мотор! – я подбежал к «лексусу», ключ торчал в замке. Отогнав машину вглубь стоянки, я, любопытства ради, пошарил в бардачке, где среди бумаг, перчаток и презервативов обнаружил ножик, явно зоновской выделки, которым и проколол все четыре колеса их стального коня. Как говорится, береженого и бог бережет. Исключительно с той же целью изъял у троицы мобильники и немного на них потоптался. Потом оттащил всех их в кусты, где и оставил.