Жемчужина его гарема

• Предыдущая
• 31/34
• Следующая

31

— Выпьешь чего-нибудь? — спросила Кира, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Не плакать, не плакать, не плакать…

— Разве мне это нужно?

Кира не знала, что ему было нужно.

— Прошла целая неделя, — просто заметила она.

— Мне нужно было подумать.

— Ты знаешь, что такое ад? — спросила она тихо.

— Расскажешь?

— Это когда тебя ловят на лжи, от которой ты не можешь сбежать. Оказаться в ловушке тех секретов, которые являются для тебя постоянным источником стыда.

Он ничего не ответил.

— Это когда не можешь получить прощение.

Она повернулась и обхватила себя руками. Танцовщица, королева красоты, невеста шейха, жена султана Оуахи.

И все это было ни к чему. Ничего не значило, если мужчина, которого она любила, даже не уважал ее.

— Я не смогу жить без твоего прощения, — добавила она, поднимая взгляд. — И за эту неделю — самую долгую в моей жизни — я осознала, что Бог никогда не отказывал мне в прощении. Он не стыдится меня. И я не стыжусь себя.

Теперь Кире было все равно, что о ней думают другие. Ее не беспокоило даже, что о ней думает Кален.

Ей хотелось перемен. Начать новую жизнь, открыть чистую страницу.

— Я не занималась сексом с мужчиной на твоей вечеринке, — сказала Кира, подняв подбородок. — Я была оскорблена. Сексуально.

— Кира…

— Нет, дай мне закончить. Ты не позволил мне рассказать это в Оуахе, а мне было так больно, что я не могла защититься. Именно поэтому я и не стала защищаться. Однако это был последний раз, когда я безропотно перенесла оскорбление. Потому что я заслуживаю лучшего. Той ночью на твоей вечеринке на меня напали, применив физическую силу. Меня жестоко изнасиловали, и ты стал первым мужчиной, с которым я была после той кошмарной ночи.

Дрожа от усталости, Кира хотела было сесть, но она должна была высказать все, что жгло ей душу.

— На прошлой неделе ты сказал, что тебе нужно время и уединение. Вынужденное одиночество заставило меня понять, что я тоже ошиблась.

— Кира…

— Я не собираюсь извиняться. Я отказываюсь извиняться за то, что сделали со мной. И отказываюсь извиняться за то, что не была девственницей, когда мы поженились. Все эти годы я молча страдала, Кален, и не намерена больше страдать.

Ответом на ее гневные слова было молчание.

— Прости меня, — сказал он.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

Тяжелое молчание наполнило комнату. Он склонил голову.

— Я был не прав.

— И тебе потребовалась целая неделя, чтобы это осознать?!

— Нет. На это у меня ушло пять минут. А остальные шесть дней, двадцать три часа и пятьдесят пять минут я охотился за тем ублюдком, который причинил тебе боль.

— И все же ты позволил мне думать о самых страшных вещах.

— Я не знал, что ты будешь так страдать.

— Как ты мог быть таким жестоким?

Он не просто осудил ее. Он оттолкнул ее, отослал прочь, отгородился стеной молчания.

— Я не хотел.

— Откуда мне было знать? Ты не сказал ни одного доброго слова. Не потянулся ко мне. Даже не притронулся! Не сделал ни одной попытки посмотреть на ситуацию моими глазами.

— Прости меня.

Она покачала головой. Он не понимал, через что ей пришлось пройти.

— О чем ты думал!

Черты его лица исказились, выдавая внутреннюю борьбу.

— О мести.

Типичный мужчина!

— Ты позволил мне думать, что я испорченная, — ее голос сорвался. — Что меня нельзя простить.

— Нет.

— Что я нелюбима.

Он протянул к ней руки.

— Иди ко мне.

— Не могу. Только не сейчас.

— Кира.

— Я любила тебя.

— А я люблю тебя и сейчас.

Кира закрыла лицо руками.

— Все кончено.

— Только не для меня.

Его голос был очень тихим. Она вздрогнула.

— Я хочу покончить с этим браком.

Кален ничего не ответил. Он должен отпустить ее. Должен дать ей свободу. Она не может остаться с человеком, который не понимает ее.

— Пожалуйста, Кира… — голос Калена звучал прерывисто. — Не суди меня так жестоко. Я не понимал… не подумал… — он умолк. — Я забыл, что в тебе течет и западная кровь. Я не догадывался, что ты страдала, забыл, что ты не можешь читать мои мысли. Я понимаю, как сильно я тебя ранил. Я не знал, не понимал, что больше всего нужен тебе здесь, рядом. Мне казалась важной лишь справедливость.

— Справедливостью была бы твоя любовь.

— Но она есть. Без сомнения.

Кира почувствовала, как толстая стена, которую она возвела вокруг своего сердца, дала трещину.

Отведя взгляд, она уставилась в пустоту, пытаясь удержаться от слез.

— Ты нашел его?

— Да.

Кира нервно рассмеялась.

— Он еще жив?

— Едва.

Кален извинился. Сказал, что отомстил тому негодяю…

Но все это неправильно.

— Да это же подвиг! — сказала Кира. — Очень благородно. Но ты не совершаешь благородных поступков, кажется?

— Думаю, где-то во мне все-таки течет английская кровь.

— И спустя семь лет ты решил отомстить за мою поруганную честь?

— Если бы я знал об этом тогда, я бы сделал это в ту же ночь.

— Но тогда я была никем…

— Ты была Кирой аль-Иссидри. Самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел.

Кира никогда не думала, что найдется хоть один человек, который сможет ее понять.

Но сейчас, слушая Калена, она снова ощутила надежду, и это было хуже всего. Надежда приводила к горьким разочарованиям.

— Я больше не могу так, Кален. Я хочу уйти. Я хочу вернуться в Даллас.

— Нам будет трудно жить нормальной жизнью, laeela, если мы будем жить по разные стороны Атлантического океана.

3

• Предыдущая
• 31/34
• Следующая