Забудьте слово страсть

Оглавление

— Ясно. Тусовщик. Завсегдатай клубов и ресторанов. Друг всего света и полусвета.

— Он веселый и общительный. С ним всегда интересно. Он умеет поднять настроение. И он вовсе не тусовщик.

— С ума сойти! Что ж ты за него не вышла?

— Мы выросли вместе. Робер мне как брат…

— Как он выглядит?

— Высокий. Стройный. Волосы рыжеватые, глаза серые. Красивые руки, длинные пальцы. Он замечательно играет на пианино…

Голос Шарлотты явно потеплел. Филип мрачно смотрел на порозовевшие щеки своей жены и думал: не так уж она и холодна, если так любит своего друга детства. Только вот ошибается, думая, что Филип сможет подружиться с этим самым Робером…

— Ты так вдохновенно о нем говоришь, почему же не хочешь доверить ему свою тайну?

— Потому, что лучший способ сохранить тайну — не говорить о ней никому. Филип, мне тоже не по себе, но поверь: после официального приема все потеряют к нам интерес и начнут сплетничать о ком-нибудь другом.

— Надеюсь.

— Уж поверь мне. Значит, так: мой секретарь разошлет приглашения, а после праздника их жизнь войдет в привычную колею…

— А наша?

— А наша станет проще. Это тоже правда. Филип, ты много делал для Джонни, теперь ты заслужил право на отдых. У меня еще остались дела в Париже, но через неделю мы сможем уехать в Артуа.

— Пфэ! Родовое гнездо гордых графов? На золоте есть будем, на пуху спать…

Шарлотта немедленно сделалась похожа на разгневанную Снежную королеву. Сине-зеленые глаза подернулись ледком.

— Тебе так нравится изображать пролетария умственного труда? Сомневаюсь, что ты никогда не ходил по клубам и не посещал тусовки до случившегося с твоим братом. Я, видишь ли, случайно знаю примерные суммы, которые платят сотрудникам твоего уровня. Полагаю, на работу ты ездил не на велосипеде?

— Тихо, тихо, я такую тебя побаиваюсь. Ты все время забываешь, что Америка — оплот демократии. Графов-герцогов у нас нет со времен… да, собственно, с самого начала. Именно поэтому у нас аристократов обожают, завидуют им и постоянно норовят их как-нибудь поддеть.

— У тебя получается.

— Больше не буду, прости. Покажи мне Париж.

— Сейчас?!

— А когда ж еще? Ночной Париж — даже туры есть специальные.

— День был трудный…

— Брось, Чарли. Меня надо выгуливать. А то у меня разовьется комплекс неполноценности. Официант! Счет, пожалуйста.

— Я заплачу…

— Ну нет! За собственный свадебный ужин я заплачу сам!

8

Когда они вернулись, дом уже спал. Только на лестнице горел приглушенный свет. Филип удержал Шарлотту за руку.

— Не хочешь выпить на сон грядущий?

— Я и так выпила сегодня больше, чем обычно позволяю себе. Ты заметил, мы сегодня почти не ссорились.

— Это потому, что ты уже подпала под мое дьявольское обаяние. Кроме того, мы сегодня практически не обсуждали, с кем останется Джонни.

— Интересно, как он там?

— Так пошли посмотрим.

— А… можно?

— Ты же его тетя.

Они осторожно прошли в комнату Джонни. Малыш крепко спал, обняв одного из медведей. Филип осторожно прикрыл одеялом розовую пятку, отвел золотистые волосы с прохладного и влажного лобика. Мальчик зачмокал во сне, произнес что-то неразборчивое.

Шарлотта осторожно склонилась над кроваткой, поцеловала Джонни в щечку. Филип чувствовал себя растроганным. В этот миг Снежная королева напомнила ему Жанет… Мягкость и нежность, хрупкая прелесть слабой женщины — и никакой стали. В коридоре Шарлотта осторожно пожала руку Филипа.

— Спасибо за сегодняшний день. За тебя приятно выходить замуж, даже понарошку.

— Чарли…

— Спокойной ночи.

Филип притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Потом повернулся и ушел в свою комнату — потому что иначе мог и не удержаться.

Когда Шарлотта вошла в свою комнату и бросилась, не раздеваясь, на постель, ее кожа все еще пылала в том месте, где к ней прикасались губы Филипа. Что за нелепая ситуация! Они и женаты, и не женаты. Естественно, первую брачную ночь она себе раньше представляла несколько иначе, да оно и могло бы быть иначе, если, скажем, наплевать на приличия и пойти прямо сейчас в комнату к Филипу, заняться с ним любовью…

В этот миг он уже раздевал бы ее, медленно лаская пылающую кожу, целуя плечи, шею и грудь, доводя до исступления своими ласками…

Шарлотта тряхнула головой, пытаясь избавиться от эротического наваждения. Влечение — это обычная химическая реакция организма, но люди так глупы, что поддаются минутной слабости и теряют голову. Шарлотта Артуа не может позволить себе этой роскоши. Она заслужила право на самостоятельные решения. Она всю жизнь сражалась за это право!

Невидимый ангел скорбно покачал головой, осеняя измученную девушку своими крылами.

Чем ты заплатила за это, девочка?

Одинокими ночами. Звенящей пустотой дома, отсутствием друзей — их заменили партнеры. Неумением смеяться, флиртовать, влюбляться, терять голову…

Насмешливый парень с шоколадным взглядом куда лучше тебя обращается с маленьким племянником. Впервые за много лет заставляет развеселиться суровую Клементину Артуа. Показывает тебе ночной Париж…

Может быть, пора выйти из добровольного заточения в ледяных замках твоего одиночества?

Филип тем временем беззвучно завывал под ледяным душем. Плоть восстала, как красиво выражались в Средние века, и плоть жаждала. Ужаснейшее наказание — быть законным мужем прекрасной женщины и совершенно точно знать, что никогда не окажешься с ней в одной постели.