«Подсолнух» на счастье

Оглавление

Рената кончиком языка облизала пересохшие губы. Невероятный поворот, если он, конечно, настроен серьезно.

— Это моя профессия, Тео. Даже больше — жизнь.

— Тем более. — Анджер видел, как болезненно исказилось ее лицо, того и гляди расплачется. — Так как? Договорились?

Сердце Репы билось как попавшая в ловушку птица. Ей придется работать с человеком, который презирает ее, да он устроит ей ад, а не работу.

— Я подпишу с тобой новый контракт, если тебя гложут сомнения. А теперь ответь, ты в деле?

Кончик ее языка опять облизнул губы. Она заметила, как Тео следит за этим движением, и потому вздохнула.

— Хотелось бы сказать «да», но…

— Но? Чего ты хочешь, Рена? Долю прибыли? Хм, почему бы и нет? Я готов…

— Просто… я не понимаю, как мы будем работать вместе. Если ты думаешь, что я…

Тео не дал ей договорить. Вскочил, сгреб ее в объятия и властно, давая понять, сколь бесполезно сопротивляться чисто мужской воле, впился ей в губы. Она кулачками дубасила по его плечам, ладонями упиралась в грудь и с каждой секундой все больше ощущала свою жарко пульсирующую кровь. Желание закипало в ней. А он, он, словно клеймил ее своими поцелуями. Рот, шею, обнажившуюся под распахнувшимся халатиком, грудь. Никогда еще она не испытывала столь мощного призыва собственной плоти, даже не верила, что способна на столь бурную реакцию.

Вдруг Тео остановился, пристально глянул ей в побелевшее лицо.

— Это уже не шутка, — сдавленно сказал он. — Ты хочешь меня, Рена, и мне ни к чему делать вид, будто я не хочу тебя. — Он схватил ее за подбородок, когда она попыталась отвернуться и уже жестко добавил: — Нам лучше не начинать, если ты… если ты вздумаешь поиграться со мной… Этот номер не пройдет.

От ужаса и отчаяния у нее сжалось горло.

— Ну, что ты за человек!

Тео издал грудной смешок.

— Я тот самый посторонний, которого тебе не удалось выгнать со съемочной площадки. — Он ласково чмокнул ее в макушку. — А теперь одевайся. Нам предстоит визит. Шварц устраивает прием в честь своего повышения. Мне пора познакомиться с ним лично. С твоим участием это, надеюсь, будет более чем мило.

— Да я его терпеть не могу! И вообще всю эту свору банковских воротил, обожающих пускать пыль в глаза.

— Это бизнес, Рена… Начисть перышки, а то на всклокоченного воробья похожа. Я заеду за тобой через час.

— Нет. Я приеду сама.

Анджер рассмеялся.

— Я не могу допустить, чтобы ты на своем серебристом «ягуаре» подрезала на обгоне какого-нибудь беднягу, еще в аварию попадешь.

Она моментально вспомнила то утро и ту пробку, когда ехала сломя голову на оперативную съемку, и как водитель «порше» кулаком пригрозил ей.

— Неужели это был ты, Тео?

— Я, — улыбнулся тот. — Это судьба, Рена, сводит нас вместе. — Он опять притянул ее к себе и крепко-крепко поцеловал, потом, не оглядываясь, направился в прихожую.

— Тео, — крикнула Рената вдогонку. Очень громко и очень решительно. — Я не буду спать с тобой!

Долгую минуту он молча смотрел на нее, потом рассмеялся.

— Вежливость требует подождать, пока тебя об этом попросят, моя дорогая…

Тео закрыл дверь. И очень вовремя, иначе получил бы по спине шлепанцем, который Рената запустила ему вслед…

Глава 5

Прием проходил в ресторане, расположенном на берегу Мичигана. Двухэтажная загородная вилла сверкала множеством окон, казавшихся особенно яркими на фоне темной воды и ночного неба.

— Похоже на космический корабль, готовый к запуску, — ухмыльнулся Тео Анджер, сворачивая на подъездную дорожку.

— Космический корабль из кедра и стекла, — уточнила Рената Бранч. Вокруг дома на деревьях сверкали сотни крошечных огней, мигающих от порывов ветра. — Но он красив, правда же?

Тео, минуя машины, запаркованные на стоянке, выбирал себе место.

— О да! — сказал он с кривой усмешкой, останавливаясь между «ламборджини» и «роллсом». — Самое оно для будничного праздника, подходящее местечко…

Рената расхохоталась, отстегивая ремень безопасности.

— Мне следовало, наверное, предупредить тебя. Здесь праздник в будний день означает лишь, что необязательно надевать смокинг.

— Вот и прекрасно. А то уж я подумал, тебе придется принимать меня таким, какой я есть, и всему обществу тоже.

Рената оглядела его, выбираясь из машины. Он был в слегка полинялых, обтягивающих джинсах «Леви'с», кожаных мокасинах и кремовой рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. Свет фонарей окрашивал золотом и янтарем каштановые волосы. От него исходил легкий, дразнящий запах лимона и мыла и чисто вымытого тела, а все вместе рождало некий сексуальный дух, будоражащий воображение. И как бы простецки Анджер не был одет, он наверняка окажется здесь тем, на кого будут заглядываться все женщины, мужчиной, которому будет завидовать остальные мужчины. Не только из-за его чисто мужской стати, но и из-за манеры держаться: чуть свысока, чуть надменно и насмешливо, будто сдерживая скрытую силу и некую тайну.

Что ж. Пусть другие женщины по глупости пытаются ее отгадать. Она лично не собирается.

— Ну, теперь, когда ты меня всего осмотрела, как я? Сгожусь?

На миг Рената смутилась. Он наблюдал за ней потемневшими, непроницаемыми глазами. Точь-в-точь как тогда, когда прилюдно целовал ее на съемках «Скакуна».

Ей стоило немалого труда улыбнуться и небрежно пожать плечами.

— Разумеется. К тому же к полуночи тут будет такое столпотворение! Никто не будет в состоянии разглядеть, что на ком надето.