Признание

Оглавление

Завтрашний день обещал стать для него настоящим триумфом.

Сотрудники адвокатской конторы Флэка следили за ходом митинга по телевизору в конференц-зале, и после его завершения Робби ушел к себе в кабинет с недоеденным сандвичем и диетической колой. Секретарша аккуратно разложила на столе уведомления о десятке поступивших звонков. Его внимание привлекли звонки из Топеки, и он вспомнил о письме. Отложив сандвич, Робби взял трубку и набрал номер сотового преподобного Кита Шредера.

— Кита Шредера, пожалуйста, — сказал он, когда на другом конце взяли трубку.

— Это я.

— Вас беспокоит Робби Флэк, адвокат из Слоуна, штат Техас. Мне передали, что вы звонили, и, по-моему, от вас пришло электронное письмо несколько часов назад.

— Да, спасибо, что перезвонили, мистер Флэк.

— Зовите меня Робби.

— Хорошо, Робби. А я — Кит.

— Отлично, Кит. Где тело?

— В Миссури.

— Послушайте, Кит, у меня совершенно нет времени, и мне кажется, что наш разговор — это пустая его трата.

— Возможно, но я прошу лишь пять минут.

— Говорите, только быстро.

Кит рассказал о встрече с условно-досрочно освобожденным, о выяснении деталей его биографии, криминальном прошлом, состоянии здоровья — обо всем, что удалось втиснуть в пять минут.

— Судя по всему, вас не особенно смущает нарушение тайны исповеди, — заметил Робби.

— Очень смущает, но ставки слишком высоки. И я не называл вам его имени.

— Где он сейчас?

— Ночь провел в больнице, а утром выписался, и с тех пор я его не видел. Он должен быть в «Доме на полпути» не позднее шести вечера. Я поеду туда, чтобы с ним увидеться.

— Его четырежды судили за преступления на сексуальной почве?

— По меньшей мере.

— Пастор, этому человеку нельзя верить. Я ничего не могу поделать. Это пустышка! Вы должны понять, Кит, что казнь всегда привлекает людей с нездоровой психикой. На прошлой неделе мы имели дело с парой таких экземпляров. Одна — кстати, стриптизерша — утверждала, будто знает, где Николь живет сейчас, а второй — что убил ее, отправляя в сатанинский ритуал. Где тело — он не знает. Первая хотела денег, а второй — чтобы его выпустили из тюрьмы в Аризоне. Суды не обращают внимания на подобные фантазии, тем более если они всплывают в самый последний момент.

— Он утверждает, что тело закопано в холмах к югу от Джоплина, штат Миссури. Он провел там детство.

— Насколько быстро он может отыскать тело?

— Не знаю.

— Послушайте, Кит, дайте мне хоть что-нибудь, чем я мог бы воспользоваться.

— У него есть ее школьное кольцо. Я видел его, держал в руках и тщательно осмотрел. Примерно шестой размер, голубой камень. Там есть надпись «СШС 1999» и ее инициалы — «А.Н.Я».

— Это уже кое-что, Кит. Но где кольцо сейчас?

— Думаю, на цепочке у него на шее.

— А где он — вы не знаете?

— Это правда, в настоящий момент мне это неизвестно.

— Кто такой Мэтью Бернс?

— Мой друг. Он помощник прокурора.

— Послушайте, Кит, я ценю ваше участие. Вы дважды звонили, написали письмо, попросили друга связаться со мной. Большое вам спасибо. Но сейчас я очень занят и прошу меня больше не беспокоить. — Робби повесил трубку и взял сандвич.

Глава 14

Гилл Ньютон был губернатором Техаса пять лет, и хотя опросы общественного мнения свидетельствовали о неизменно высоком уровне его популярности у избирателей, сам он был недоволен этим показателем. Он являлся выходцем из Ларедо на самом юге Техаса, где вырос на ранчо, принадлежавшем его деду, который в свое время был шерифом. Гилл окончил колледж и юридический факультет, а когда не нашел работы ни в одной адвокатской фирме, устроился заместителем прокурора в Эль-Пасо. В двадцать девять лет он стал окружным прокурором, выиграв первые в своей карьере выборы. С тех пор Ньютон побеждал на всех выборах, в которых участвовал. К сорока годам он отправил в камеру смертников пять подсудимых. Уже будучи губернатором, он присутствовал на казни двух осужденных, объяснив, что считал это своим долгом, поскольку выступал обвинителем на их процессах. Хотя достоверных данных на этот счет и не существует, считается, что Ньютон — единственный губернатор Техаса, который присутствовал на казни. В интервью он заявлял, что это давало ему ощущение воздаяния по заслугам.

— Я помню жертвы, — говорил он. — Я не могу их забыть. Преступления были просто ужасными.

Ньютон никогда не упускал возможности пообщаться с журналистами.

Избиратели обожали этого наглого, шумного и вульгарного человека за его антиправительственную риторику, твердые убеждения, оскорбительные ремарки, а также за любовь к Техасу. Подавляющее большинство жителей штата полностью разделяли и его приверженность к смертной казни.

Обеспечив себе пост губернатора на второй срок, Ньютон задумался о выходе на федеральный уровень, где масштабы совершенно другие. Под стать его потенциалу.

В среду после обеда он встретился с двумя ближайшими помощниками и старыми университетскими друзьями, которые помогали ему принимать решения по всем важным и большинству второстепенных вопросов. Уэйн Уолкотт был юристом или главным советником, как значилось на официальных бланках, а Барри Рингфилд — рупором губернатора в должности директора по связями с общественностью. Для них это был самый обычный день в Остине, и они собрались в кабинете губернатора в 17.15. Сняв пиджаки и отпустив секретарш, они заперли дверь и, налив себе виски, занялись делами.