Хозяйка Эллиот-мэнора

Оглавление

– Да.

– А что произошло? Тебе удалось что-нибудь узнать о нем?

– Мои подозрения не подтвердились. Он совершенно безобиден и не представляет никакой угрозы.

Виктория посмотрела в ту сторону, где скрылся Кинсли. Что-то в этом человеке смущало ее, что-то неуловимое, какая-то деталь…

– Ты уверен?

– Абсолютно. Кинсли меня больше не волнует, но Блумсби – другое дело. Мне нужно уехать, Тори.

– О нет! – Она порывисто обняла его и прижалась к широкой груди. – Прошу тебя, не уезжай!

Фред ласково погладил ее спину.

– Я должен, детка. Если Блумсби знает, где я, то мой отъезд отвлечет его от дома и от тебя. А если еще не знает, то скоро узнает. Я не могу рисковать.

Мысль о том, что она может потерять его, сводила с ума Викторию.

– Я так боюсь за тебя!

– А я за тебя, потому-то и должен уехать. Если останусь, то тревога за тебя не даст мне сосредоточиться на деле.

– Я никогда не смогу привыкнуть к тому, что ты должен постоянно подвергать себя опасности.

– Я постараюсь, чтобы это случалось как можно реже. Все будет хорошо, любимая, я тебе обещаю. Теперь, когда у меня есть ты, все будет замечательно.

Ветер подхватил его слова, растворив в шуме прибоя, затем унес к облакам, медленно плывущим по голубому небу прямо за горизонт.

8

Виктория зажгла последнюю из четырех свечей, стоящих в подсвечнике. Электричество уже починили, но им нравилось заниматься любовью при свечах. Когда фитилек разгорелся, она обернулась.

Фред лежал на кровати, ожидая Викторию. Мерцающий свет свечей разливался по его обнаженному мускулистому телу, делая кожу бархатистой и сглаживая красный шрам на боку.

– Больше никогда не возвращайся ко мне со шрамами.

– Не буду. – Он смотрел, как свет струится сквозь золотистую ткань сорочки, очерчивая контуры ее тела и делая ее восхитительной и необыкновенно желанной. – Ты прекрасна.

– Я серьезно, Фред.

– Я тоже.

– Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится, – сказала она дрожащим от волнения голосом.

Фред соскользнул с кровати, подошел и обхватил ее лицо своими ладонями.

– Ничего со мной не случится. Я вернусь к тебе целым и невредимым. Нет в мире такой пули, которая бы остановила меня.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Он подхватил ее на руки, положил на покрывало и лег рядом. – Ты веришь мне? – спросил он, убирая волосы с ее лица.

– Да.

– С этого момента я буду говорить тебе только правду. Я никогда не обижу и не обману тебя.

Потянувшись, Виктория коснулась его лица, потом ее пальцы медленно заскользили по упругим мускулам руки и переплелись с его пальцами.

– Я буду очень скучать по тебе.

– Обещаю, наша разлука не продлится долго. У меня предчувствие, что я скоро покончу с этим делом. – Фред поднес их сплетенные руки к губам и поцеловал кончики ее пальцев. Затем стащил тонкую сорочку с ее плеча, обнажив грудь.

По телу Виктории пробежала сладкая дрожь.

– Никогда не думал, что можно хотеть кого-то так сильно, как я хочу тебя. – В черных бездонных глазах Фреда пылал огонь страсти.

Он нагнулся и захватил губами вначале один набухший сосок, затем другой, целуя и покусывая их с нежной настойчивостью до тех пор, пока она не забыла обо всем на свете. В голове стоял звон, все тело горело. Она вытянулась, прижавшись к нему, и услышала его неровное дыхание. Тогда, нежно коснувшись напряженной восставшей плоти, Виктория принялась ласкать ее, заставляя Фреда громко стонать. Это были волшебные мгновения.

Не в силах больше выносить эту сладкую пытку, Фред крепко обхватил ее руками, перевернулся на спину и приподнял над собой. Поддерживаемая его руками, она медленно, мягко скользнула вниз, пока их тела не слились воедино. Стон наслаждения вырвался из груди Фреда.

Виктория все глубже продвигала его в себя, ощущая прилив волшебного, ни с чем не сравнимого желания. Она была на грани блаженства и начала двигаться быстрее. Но сильные руки прижались к ее бедрам, заставляя замедлить темп, покачивая тело по кругу. Запрокинув голову, Виктория застонала, чувствуя, что вот-вот рассыплется на мелкие частички от безумной страсти.

Тесемки соскользнули с плеч, и золотистая шелковая сорочка съехала на самые кончики сосков, слегка прикрывая тугие коралловые бутоны.

От этой эротичной картины у Фреда захватило дух. Золотистый шелк, бархатная кожа, белокурые волосы, обрамленные бледным сиянием свечей… Нечеловеческим усилием воли он заставил себя приостановиться, оттягивая завершающий аккорд.

Виктория почувствовала, что настал момент, к которому она так стремилась, и склонилась над ним, схватившись обеими руками за его плечи. Соски вырвались из плена и прижались к его груди, покрытой черными волосками. Ее волосы рассыпались, укутывая обоих в некое подобие шелкового кокона.

– Я чувствую в себе твой жар, – прошептала она.

От этих слов кровь в жилах Фреда вскипела. Достигнув вершины блаженства, он растворился в ночи, мерцании свечей и волшебстве страсти.

В предрассветных сумерках серый туман поднимался над океаном. Фред наблюдал эту картину из окна своей комнаты. Хорошо, что день наступает так медленно и момент прощания оттягивается.

Фреду не хотелось уезжать, не хотелось оставлять Тори. Каждая минута в разлуке была невыносима.

Ему было бы гораздо легче уезжать, если бы он знал, что задумал Блумсби. Если он знает, что Фред в Эллиот-мэноре, то почему ничего не предпринимает? А если не знает, то что делают в этих краях его люди?

Фред нахмурился. Сквозь рассеивающийся туман стали проступать очертания острова. Остров! Внезапно его осенило. Какой же я идиот! – тихо отругал себя Фред. Как же я раньше не догадался?