Возвращение Остапа Крымова

Оглавление

График выборов в разных регионах не совпадал. Можно было одной весной заработать на квартиру на выборах в Думу, сделать осенью ремонт за счет смены власти в Молдавии, потом успеть на президентские выборы в Армению, чтобы отдать долг приятелю.

И только выборы в Верховную Раду Украины 1998 года прошли мимо Остапа, ввиду его загруженности и финансовых разборок в Москве. Основное веселое время ушло, но заметка в местной газете об аннулировании результатов в некоторых городах давала Остапу шанс на заработок стартового капитала.

Выполняя четкие инструкции Крымова, Жора и нанятый им доцент кафедры психологии университета собрали все необходимые материалы. За выпивку и обещания будущих подарков была получена полная информация о населении интересующих округов. Изучение личных дел кандидатов заняло у Остапа не более получаса. Нильский плодотворно провел изыскательскую работу в архивах горисполкома и налоговых инспекциях. И главное, что при этом он не вышел за пределы сметы, — 85 долларов, и даже выкроил себе пятерку на новые книги.

Через пару дней перед Остапом сидел сухопарый, хмурый мужчина, агрессивный вид которого не вызывал сомнения в его явном идиотизме. Это был Николай Буйный — председатель благотворительного фонда «Солидарность — 18».

Как оказалось, с того момента, когда архив регистрации предприятий в городе был компьютеризирован, дотошные чиновники горисполкома боролись с тем, чтобы названия фирм и общественных организаций не повторялись. Но сломить упрямство и обуздать полет фантазии нашего человека, дорвавшегося до организации собственной конторы, было невозможно. Вскоре чиновниками был найден компромисс — нумерация. В результате в городе работали, числились или уже закрылись двадцать два «Ориона», семь «Восточно-украинских финансовых компаний», семнадцать «Олимпов» и так далее. Выделялись своей мизерностью четыре «Риты» и поражали многочисленностью двести девяносто три «Харькова». Причем последняя сотня, то есть начиная с «Харькова-200» и кончая «Харьковом-293», принадлежала братьям Рыжиковым, которые занимались обналичкой на весь город и хоронили свои «Харьковы» ежемесячно.

Благотворительный фонд «Солидарность-18» еще не почил в бозе, но был близок к этому. Налоговая администрация не раз хотела прикрыть неработающий фонд, но, натыкаясь на хамство и риторику Буйного, тянула резину, не желая связываться. Основной лозунг председателя фонда звучал лаконично: «Я подниму Украину с колен!». Николая Казимировича Буйного боялись не только налоговые инспекторы. От него шарахались соседи, врассыпную разбегались в Фонде занятости, стонали «Общество защиты прав потребителей» и Антимонопольный комитет. В горисполкоме, увидев его в окно, прятались в бытовках.

За все три года фонд не собрал ни копейки и не одарил малоимущих даже коробком спичек. Нельзя сказать, что Буйный не пытался в начале своей деятельности собирать пожертвования. Но врожденная ненависть председателя ко всем, у кого в кармане было больше двадцати пяти рублей, приводила к одному и тому же сценарию: вначале Буйный входил в кабинет, затем через пять минут выходил, тряся кулаком и крича: «Ждите меня с прокурором!».

Первая беседа Буйного с Нильским была трудной. С самого начала Буйный заявил, что не примет от сионистов ни копейки. Сан Саныч снял очки и открыл свою родословную. Только справка о репрессированном в тридцать восьмом году дедушке немного успокоила Буйного, и он согласился на встречу с Крымовым.

Взглянув на холеное нахальное лицо Остапа, Буйный сразу же решил задать ему в лоб свой традиционный вопрос о законности доходов. Но не успел.

Как вы думаете, Николай Казимирович, не пора ли вообще покончить со всеми этими безобразиями? — обратился к нему Остап, резким движением ладони разрубив в воздухе воображаемые недостатки.

Буйный оживился, как эскадронная лошадь, услышавшая одновременно боевой сигнал трубы и шорох насыпаемого фуража. Свой коронный вопрос он решил задать попозже.

Я наслышан о благородной деятельности вашего фонда, — продолжил Остап.

— К сожалению, во всех учреждениях засели казнокрады и взяточники. Я знаю, какие препятствия вам чинятся. Учитывая гуманные цели фонда и ваш личный опыт, я решил, что могу поставить на вас.

Буйный недоверчиво оглядел скудное убранство комнаты и хмуро покосился на Остапа. Как бы отвечая на немой вопрос, Крымов сказал:

У меня лично денег нет, но я имею обширные связи в Перу и Сан-Марино. Товарищи, которые ведут там освободительную борьбу, обладают достаточными средствами. К тому же, как вы думаете, зачем Фидель Кастро встречался с Папой Римским на Кубе?

Буйный, с детства обожавший Фиделя Кастро, не захотел показывать свою неосведомленность о целях упомянутой встречи и только спросил:

Каковы ваши цели, товарищ Крымов?

Мои цели совпадают с целями вашего Устава, Николай Казимирович, — помогать обездоленным, —с пафосом, достойным трибуны ООН, сказал Остап.

Что от меня нужно? — сухо спросил Буйный, не понимая еще, где его дурят. — Если вам нужна моя доверенность, то не дождетесь.

Мне нужна была в принципе ваша санкция на сбор пожертвований и их распределение, — пропустив грубость мимо ушей, продолжил Остап. — Но можно поступить иначе — сбором займусь я, а распределением — вы. Я дам вам людей и технику. На наш счет поступят денежные пожертвования из-за рубежа. Хотя я мог бы задержать их на офшорных счетах.

Задержите, — не задумываясь, распорядился Буйный, — я не доверяю нынешним властям. Все должно попасть к людям. Сколько у меня есть времени на обдумывание?