Вычисление Бога

Оглавление

Нас уже поджидали трое форхильнорцев и двое вридов. Форхильнорцев было довольно просто отличить друг от друга: туловище каждого было завёрнуто в ткань разного цвета. В отличие от них, вриды были похожи как две капли воды.

Три дня я провёл, изучая корабль. Освещение было рассеянным; не было видно никаких ламп. Стены и большая часть оборудования были голубыми. Я предположил, что вриды и форхильнорцы посчитали этот цвет, не так сильно отличающийся от цвета неба, нейтральным; они использовали его везде, где люди используют бежевый. Один раз я побывал в жилых отсеках вридов, но там стоял неприятный запах плесени; больше половины времени я провёл в модуле общих помещений. Там располагались две вращающиеся центрифуги, симулирующие гравитацию: внешняя имитировала силу тяготения на третьей планете Беты Гидры, а внутренняя — на второй планете Дельты Павлина.

Мы, четверо землян — я; Кэйзер, женщина-шизофреник; Жу, очень старый крестьянин-китаец; и Хун, самец горной гориллы с серебристой шерстью на спине — наслаждались сказочным видом на Землю: потрясающий шар цвета содалита начал уменьшаться в размерах, когда «Мерелкас» отправился в полёт. Разумеется, в действительности Хун понятия не имел, что он видит.

Меньше чем через сутки мы вышли за орбиту Луны. Сейчас мои собратья-путешественники оказались от Земли дальше, чем кто-либо из землян. Однако к этому моменту мы преодолели лишь одну десятимиллиардную долю предстоящего пути.

Я неоднократно пытался разговорить Жу; поначалу он относился ко мне настороженно. Позднее он признался, что я — первый белый, которого он повстречал. Но в конечном счёте решающую роль сыграло моё знание мандаринского диалекта. И всё же, думаю, в наших беседах я не раз и не два проявлял невежество. Мне было легко понять, почему я, учёный, захотел отправиться к окрестностям Бетельгейзе; сложнее было уяснить, почему на это согласился старый крестьянин. А Жу был по-настоящему стар — он и сам точно не знал, в каком году родился. Меня бы не удивило, узнай я, что Жу появился на свет в конце девятнадцатого века.

— Я полетел в поисках Просветления, — сказал мне Жу. Он говорил медленно, нашёптывая. — Я стремлюсь найти праджня — высшее и чистейшее знание.

Он внимательно посмотрел на меня слезящимися глазами.

— Дандарт, — это было имя форхильнорца, который с ним сдружился, — говорит, Вселенная проходила через серию рождений и смертей. Конечно, то же происходит с каждым из нас — пока мы не достигнем Просветления.

— Значит, ты здесь из-за религии?

— Религия — это всё, — просто сказал Жу.

— Надеюсь, наше путешествие будет не напрасным, — с улыбкой сказал я.

— Напрасным оно точно не будет, — ответил Жу с умиротворением на лице.

* * *

— Ты уверен, что это безопасно? — спросил я Холлус, когда мы медленно залетели в анабиозный отсек.

Стебельки её глаз затрепетали.

— Ты летишь сквозь пространство на скорости, которую вполне можно назвать бешеной. Летишь навстречу существу, которое обладает почти непостижимыми возможностями, — и тебя волнует, безопасен ли анабиоз?

Я рассмеялся:

— Ну, если взглянуть с этой стороны…

— Опасности нет, не переживай.

— Не забудь разбудить, когда мы доберёмся до Бетельгейзе.

Когда нужно, Холлус могла сохранять совершенно бесстрастный вид:

— Я оставлю себе записку с напоминанием.

* * *

Шестидесятичетырёхлетняя Сюзан Джерико сидела в кабинете дома на Эллерслай-авеню. С тех пор, как Том улетел, минуло почти десять лет. Конечно, останься он на Земле, его бы уже десять лет как не стало. Ну а теперь он, наверное, по-прежнему был жив — замороженный, с остановленным метаболизмом, летящий на борту инопланетного космического корабля, чтобы проснуться лишь через 430 лет.

Сюзан прекрасно всё понимала. Но от масштабов всего случившегося у неё начинала болеть голова — а сегодня, как ни крути, день празднования, а не боли. Сегодня Ричарду Блэйну Джерико исполнялось шестнадцать.

Сюзан подарила ему то, что он хотел больше всего: она пообещала оплатить уроки вождения и, когда он получит права, пообещала кое-что посерьёзнее — машину. Страховые выплаты были щедрыми, так что стоимость автомобиля можно было не принимать в расчёт. «Грейт Канадиан Лайф» однажды попыталась ренонсировать выплаты, аргументируя тем, что Том Джерико на самом-то деле ещё не умер. Но, когда об этой истории пронюхали журналисты, «ГКЛ» получила такую взбучку, что президент компании принёс публичные извинения и лично доставил Сюзан и её сыну чек на полмиллиона долларов.

День рождения — день всегда особенный. Но через месяц Сюзан и Дику — кто бы мог подумать, что подросший Рики захочет, чтобы его так называли? — предстояло ещё одно празднование. День рождения Рика никогда по-настоящему не находил в Сюзан особого отклика, поскольку она не присутствовала при его появлении на свет. Но через месяц, в июле, исполнялось шестнадцать лет со дня усыновления — а этим воспоминанием она очень дорожила.

Когда Дик вернулся из школы домой — он как раз заканчивал десятый класс в «Норсвью Хайтс», — у Сюзан было для него ещё два подарка. Первый — журнал отца, в котором он вёл записи о времени, проведённом с Холлус. И второй — копия видеозаписи, сделанной Томом для сына; Сюзан сконвертировала запись с видеокассеты на DVD.

— Ух ты! — воскликнул Дик. Он был высокий и мускулистый, и Сюзан невероятно им гордилась. — Понятия не имел, что папа сделал запись.

— Он попросил меня подождать десять лет, прежде чем показать тебе, — ответила Сюзан и еле заметно пожала плечами. — Думаю, он хотел, чтобы ты стал достаточно взрослым, чтобы её понять.