Глинтвейн для Снежной королевы

Оглавление

– За работу!

– Сначала составим план, – не сдавалась она.

– Устно, – пошел на попятную Старик. – Ты едешь к Элизе, я – в уголовку, может, кто-то из двоих задержанных Колпаковым заговорил. Если что – звони. На всякий случай, – он протянул девочке крошечный магнитофон. – Для записи нажимаешь здесь, чтобы остановить…

– Старая модель, – с видом знатока прервала его объяснения Лера. – У Попы поизящней были. А этот… – она подумала и кивнула на дверь кабинета, – тут останется?

– Он уже сделал кое-что для дела, в отличие от нас! – возмутился Самойлов ее тоном.

Дождавшись в коридоре, пока Лера соберется, он подумал и протянул ей ключи.

– А что так неуверенно? – упрекнула девочка, закидывая их в матерчатый рюкзачок. – У нас ведь договор как-никак!

– Договор? – удивился Самойлов.

– Я отвезла тебя обнюхать квартиру Попакакиса, а ты обещал мне здесь приют, предложил даже самой выбрать спальное место!

– Но ведь… – только и успел поразиться Самойлов, как девчонка выворачивает все наизнанку, а она уже сердито перебила:

– Всегда так с вами – со взрослыми! Нужно обязательно для подстраховки писать договоры, планы, расписки, что угодно! Чтобы потом не выслушивать лепет о плохой памяти, или: «Ты не так меня поняла», или: «Мы не договаривались». Ты вытащишь меня из милиции, если у Элизы сработает сигнализация, когда я открою сейф? Отвечай! Что молчишь?

Самойлов действительно на некоторое время потерял дар речи.

– Значит, у нее все же есть сейф? – кое-как сконцентрировался он на деле.

– После моих разоблачений она его у себя установила! Так что, уважаемый сыщик, можно сэкономить время и не рыться в шкафах, не простукивать паркет.

– А что там с сигнализацией? Ты что, собираешься сейф взламывать? Как ты его откроешь? – растерялся Старик.

– По запаху! – совершенно серьезно ответила Лера и ушла.

Стол

Самойлов сделал несколько звонков, наскоро выпил крепкого чая и стал одеваться – Зоя Ялина заговорила! И еще. По оставленному на автоответчике какой-то Сесилии Суграна номеру Колпакова позвонили… Уже одетым он зашел в кабинет попрощаться с Гошей. Эта небольшая комната была почти пустой, если не считать полок с книгами на всех стенах от потолка до пола, включая пространство над дверью и над балконным окном. Плотная заполненность книгами иногда создавала обманчивое впечатление просто разноцветных «фактурных» стен. Кроме книг, в кабинете находился только древний письменный стол, оставленный прежними жильцами. С двумя тумбами, вырезами под чернильный прибор и надстройкой с маленькими ящичками. Самойлов, когда тыкался за книгой, всегда с уважением на него поглядывал, потому что по всем трем своим измерениям он не пролезал в дверь – создавалось впечатление, что стол вырос из пола прямо тут, в комнате. Не говоря уже о том, что был он совершенно неподъемным. Прохор Аверьянович раньше иногда с опаской измерял стол по высоте и ширине облупившейся столешницы, и каждый раз получалось, что за месяц стол то прибавлял по семь-восемь миллиметров, то уменьшался, и у Старика было сильное подозрение, что именно стол издает эти странные звуки по ночам – что-то потрескивает и шуршит в кабинете, и даже иногда… Но так казалось, если только выпить в одиночестве бутылку кагора, а утром все в голове становилось на свои места – столы же не перемещаются сами по себе! Но еще – на нем никогда не бывает пыли. Тут поневоле задумаешься…

Гоша устроился за столом на кухонной табуретке. Экран его ноутбука мелькал одной своей половиной, другую занимала фотография мальчика, сделанная Лерой в Бостоне.

– И как? – спросил Самойлов.

– Идет сравнительный поиск. Где бы в сети ни находилось аналогичное лицо, оно будет вычислено. Со взрослым человеком это бы сыграло в момент, но на семилетнего ребенка редко заводят дела с фотографиями. Может, по «Гражданке» что получится, – задумался Гоша.

– По «Гражданке»? А сейчас ты где?

– А сейчас я пустил лицо на поиск по всему свету, как пропавшего. «Гражданка» – это фотоателье и домашнее видео. Последняя надежда, так сказать. Уже развелось много фирм, которые изготавливают школьные снимки или фотографии из домашнего видео на компьютере. Идея, конечно, так себе, в силу кратковременности хранения подобных вещей, – видя, что Самойлов не понимает, Гоша разъяснил: – Сделанные фотографии могли пересылаться по электронной почте – это вся моя надежда на «Гражданку»; может, конечно, всплыть какая-нибудь информация на сайтах…

Мелькание остановилось, на несколько секунд лицо мальчика на фотографии закрыла сетка, потом все продолжилось.

– Любишь макароны? – кивнул Старик на коробку на полу. – «Ушки»…

– Это для маскировки, – ответил Гоша, не отводя глаз от экрана. – Таскаю с собой техники тысяч на пять баксов. «Ушки» – самое то! Как вы думаете, я ей нравлюсь? Хотя бы чуточку?… – резко сменил тему Гоша.

– Нет, – отрезал Самойлов. – Не нравишься. Я тебя предупреждал! Она не будет лукавить или кокетничать. Заманивать показной холодностью, привязывать к себе неприступностью. Когда эта девочка говорит «нет», это означает – нет! Совсем ты нюх потерял в ночных клубах.

– Я в ночные клубы редко хожу, – пробормотал Гоша, начав стучать по клавишам – перелистывание остановилось. – Чаще – по фитнесам. Там хотя бы… так-так-так… у девушек на первом месте здоровый образ жизни… Есть!

На экране теперь было две фотографии.

– Ты думаешь? – с сомнением спросил Самойлов, наклонившись и жадно шаря глазами по слегка размытому изображению худого мальчика в странной одежде.