Шкатулка царицы Клеопатры

Оглавление

- Дело в том, - эмоционально пересказывала она внукам его объяснение, - что у них с сыном сегодня семейное торжество, и они намерены отметить его вдвоём. У них такие ароматы плавают по кухне, а на плите столько всего бурлит и клокочет, мм-м!

- На плите? Так наш сосед умеет готовить?

- К сожалению. Идеальный мужчина умеет делать всё. Я не учла это обстоятельство, - Анна Борисовна с досады вздохнула. - Конечно, праздник есть праздник. Им сейчас не до нас.

Полина тоже едва заметно вздохнула.

«Это неуловимый молодой человек какой-то! И как его выманить на улицу? Неужели всему виной его застенчивость? Не хочет знакомиться со мной при своём отце? Или нашу бабулю сторонится? Хотя испугаться нашу бабушку немудрено. Она такая напористая, и так учить всех любит, только держись!».

- А может, они придут к нам на обед завтра? - с просветом надежды поинтересовалась девушка.

- Пустое! - Анна Борисовна отмахнулась и начала разливать суп по тарелкам. - Приглашала. Уговаривала и так, и эдак. Только Геннадий Фёдорович поздно вечером уезжает по делам в город. А приедет лишь через неделю. Там и станем думать. А пока будем сидеть здесь без мужского внимания... Кстати! - она дошла до тарелки, предназначенной для её сына, и только сейчас обнаружила, что его нет за столом. - А где у нас труженик-изобретатель? Поля, ты позвала дядю к обеду?

- Его Пашка приглашал. Но дядя Костя не голоден.

- Как - не голоден? Он ведь с утра ничего не ел!

Павел совершенно серьёзно пожал плечами.

- Ну, вот как-то так. Он сказал, что изобретает великий телефон для глухих учёных людей. И запретил тебе и Полине его беспокоить. Хотя, зачем глухим людям телефоны, а, баб? Они же глухие. Я лично, например, не понимаю.

- Эх, Паша, да кто его разберёт? - расстроено пробормотала Анна Борисовна. - На то он и изобретатель, чтобы творить новое и непонятное. Бог с ним. Вы-то что не едите? Люба, не нагуляла за день на свежем воздухе аппетита? Супчик - объедение просто, с курочкой, с домашней лапшой. Ну не хочешь супчик, пирожками побалуйся. Я старалась. Трёх сортов напекла.

- Бабуля, а можно я пойду полежу? - тихо попросила Люба, не желая больше смотреть на еду и играть в поваров...

***

Однако расстроенными обедали не только Анна Борисовна и её внучка. Денис тоже уныло глядел в тарелку. Да, они с отцом со вчерашнего дня празднуют его день рождения. И стол прекрасный, и подарок по душе. Но то обстоятельство, что отец должен уехать с дачи сегодня, а не завтра, как Денис рассчитывал, портило всякое настроение.

- Папа, неужели нельзя изменить планы? Я так долго тебя ждал, а ты приехал всего на полтора дня! Это нечестно!

Геннадий Фёдорович ощутил, как его сердце сжимается от чувства вины перед сыном. Но не разорваться же ему на части?

- Денис, мне очень жаль. Но ты уже вырос и должен понимать, что у взрослых людей бывает огромное количество дел и обязательств. Я ещё в прошлом месяце пообещал тёте Лене помочь ей с ремонтом. А когда выполнять обещание? На неделе мы оба работаем, лишней минутки нет. В выходные - то командировки, то я мчусь сюда. А тётя Лена там одна что-то делает, шпаклюет, шкурит. Мне совестно, что в её глазах я болтун, а не помощник. Она во вторник купила новую мебель, её привезут завтра с десяти до одиннадцати. И тётя Лена просила меня помочь... Денис, ты не сердись. По-моему, мы неплохо отмечаем твой день рождения. До вечера у нас уйма времени. Хочешь, на реку вместе сходим или в лес, а?

- Нет, не хочу. Из нашего дома выехать никуда нельзя, чтобы не услышать голосов Анны Борисовны или её внуков.

- Да, - Геннадий Федорович хохотнул. - Настойчивая дама, это правда. Я ей объясняю: «У нас семейное торжество». А она пищит да лезет: «Вот и приходите к нам, веселее будет! Не в обед, так на ужин. Ну не сегодня, так завтра...». Ужас! Я пока с ней разговаривал, у меня чуть плов не пригорел! А она одно что - не уходит и всё! Так и задушить можно гостеприимством, честное слово!

- Пап, а тебе тётя Лена нравится? - вдруг невпопад спросил Денис, пристально наблюдая за реакцией отца.

- В смысле? - Геннадий Фёдорович смутился и немного покраснел. - Что ты имеешь в виду, Денис?

- Я тут подумал, что тётя Лена - хорошая женщина, и живёт одна. И ты у меня совсем один. И если вы нравитесь друг другу, почему бы вам не пожениться?

Отец юноши неловко засмеялся:

- Так-так! Ты что же это, Денис, хочешь женить отца? Вот что значит - парню стукнуло восемнадцать. Совсем взрослый стал!

- Па-ап! Причём здесь мои восемнадцать? Я серьёзно.

- Извини, - отец перестал ёрзать, замолчал почти на минуту и, наконец, ответил: - Мы собираемся сыграть свадьбу в ноябре. И ремонт в её квартире к осени закончим, и огородный сезон не будет отвлекать. У неё ведь тоже дача есть, куча посадок. А тебя стеснять она не хочет... Я очень рад, сын, что ты не против тёти Лены. Признаться, я не знал, как тебе сообщить.

- Что тут не знать? Как есть, так и говори. Я теперь взрослый, - Денис скрыл от отца своё разочарование. - Ладно, ешь! Я отвлёк тебя болтовнёй. Ты удивительно вкусно готовишь!

Юноша сосредоточился на еде, не желая больше обсуждать тему взаимоотношений отца с малознакомой ему тётей Леной. Подозрения Дениса подтвердились. Понятны теперь оправдания: «приеду попозже, уеду пораньше». И это часто проскальзывающее в речи: «твой дом, твоя дача, Денис».

«Отец, очевидно, уже давно живёт не только одной работой. У него есть своя жизнь: любимая женщина, её квартира, дача, интересы. А я своими просьбами чаще приезжать лишь связываю отца по рукам и ногам. Я для него тяжёлый якорь, привязанный к шее. И отцепить нельзя, и взлететь с ним, как ни старайся, не взлетишь».