Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

Оглавление

— Лейтенант Бучма? Что-то срочное от генерала?

— Срочного ничего нет, Герман Владимирович.

Еще одна странная черта молодого офицера, он всех называл не по званию, как полагается по уставу, а по имени-отчеству, что могли позволить себе лишь офицеры высшего звена.

— Хотите понаблюдать за ходом операции? Пожалуйста. Я всегда выполняю свои обязанности добросовестно.

— Рад буду у вас поучиться.

Он не ошибся. Майор выполняет приказ его хозяина и воспринял появление адъютанта как инспекцию. Это Антона устраивало.

— И долго еще ждать?

— Они на подходе. Через семь-десять минут будут здесь.

«Знать бы кто "они"»? — подумал Антон.

Ждать осталось недолго. Раздалась команда. Солдаты начали спрыгивать с машин и выстраиваться вдоль полотна по обеим сторонам. С двух машин сгружали листы фанеры, выкрашенные в темно-зеленый цвет. Антон, сохраняя внешнее безразличие, наблюдал за происходящим. Его беспокоили оставленные им женщины: вдруг не выдержат, выйдут из машины. Пешком сюда никто прийти не может, а привезти их мог только он.

Но вот появился дым, потом и паровоз. Поезд стал замедлять ход.

— Вы идете со мной, лейтенант? — спросил майор.

— А у вас есть возражения? — опять вывернулся Антон, не сказав ничего конкретно.

Пассажирский поезд встал. Солдаты блокировали все двери, к эшелону начали подтаскивать фанеру и стремянки. Теперь Антон понял, чем его удивила фанера — листы были вырезаны по размерам окон и имели «вагонный» цвет. Солдаты начали заколачивать окна поезда.

Майор направился к хвостовому вагону, за ним лейтенант из особого отдела, третьим шел Антон. Он слышал об этом поезде, но сути дела не знал.

Двери последнего вагона открылись, гостей встретила делегация от пассажиров.

— Что это значит, майор?! — на высоких тонах заговорил пожилой мужчина в форме генерал-лейтенанта медицинской службы. — Зачем вы заколачиваете окна? Люди задохнутся без воздуха. Где медицинская помощь? Это произвол! Я пожалуюсь Молотову.

— Правильно сделаете. Все резолюции получены из Москвы, профессор, жалуйтесь Молотову на него самого. Так. Все проводники по местам. Открыть двери. С вами поедут автоматчики, по одному на каждый тамбур, исключая вагоны с больными. Передвижение по поезду запрещено.

Майор вынул из кармана белые повязки с какими-то значками.

— Это для вас, профессор, и трех ваших помощников на выбор. Дневальные будут пропускать людей только с повязками. Госпиталь готовят за Омском, к завтрашнему утру будете на месте, а здесь для вас ничего нет. Вы находитесь на военном положении, поезд пойдет через крупные населенные пункты, и вы должны понимать, что принимаемые нами меры предосторожности имеют серьезные основания. Откройте воздухозаборники, проводники знают, как это сделать, никто не задохнется. В Омске есть аэродром, мы ждем прибытия специалистов из Москвы.

— Где же под Омском вы намерены разместить госпиталь? — спросил Лыков. — В тайге? Там на каждом километре леспромхозы.

Начальник поезда знал дорогу как свои пять пальцев, несколько лет утюжил Транссиб.

Майор ответил не задумываясь.

— Поезд повернет на юг и пойдет через Новосельск к казахским степям. Там есть подходящие места. Все продумано. Правительство проявляет заботу о советских гражданах. Командовать охраной будет лейтенант Басалаев. Он поедет с вами до конца. — Майор кивнул на офицера, стоящего рядом. — Успокойте пассажиров, профессор, и разъясните обстановку. В случае беспорядков солдаты откроют огонь без предупреждения, у них приказ. Только вы и ваши помощники могут передвигаться по поезду. Выделите купе лейтенанту.

— Почему у нас нет связи с машинистом? — спросил Лыков.

— Она вам не нужна. У машиниста есть рация, и он подчиняется только диспетчерам. Вы проследуете без остановок до места, указанного ему в приказе. Это все.

— От поезда отстали две женщины, — неожиданно заговорил Андрей Тарасов. — Моя жена Ирина и невеста Семена Рыжих Татьяна Бугримова, дочь первого секретаря обкома партии Хабаровска.

— Где они отстали?

— В Томске. Пошли в аптеку и не успели вернуться. Антон напрягся. Он уже разгадал затеянную генералом

комбинацию: слишком долго с ним работал и мог предугадывать действия своего высокого начальника.

— Они совершенно здоровы, — поспешил вмешаться профессор. — Ирина — опытный военный врач, орденоносец, всю войну прошла. Их надо найти.

— Разумеется, мы их найдем и доставим к месту вашей стоянки. Томск — городок небольшой, да и куда им идти, как не на вокзал.

— У нас двое маленьких детей, они нервничают, — не успокаивался Андрей.

— Скоро они увидят свою мать.

Никто не поверил ему. Антон в том числе.

«Рожа протокольная, — подумал он. — Генерал выбрал плохого переговорщика. Для такой миссии сгодился бы железнодорожник, но не чин госбезопасности со звериным оскалом. Значит, генерала застали врасплох и он начал совершать ошибки. Ситуация нестандартная, а быть готовым к решению любых проблем может только Господь Бог. Он всемогущий, а Хворостовский — перестраховщик».

Майор направился к выходу, Антон последовал за ним. Лейтенант Басалаев остался.

Вася Муратов, вымотавшийся за время своего похода, вздрогнул и проснулся, когда поезд встал. Он выглянул в окно. Вдоль железнодорожного полотна стояли солдаты с автоматами, на шоссе застыла вереница машин. Облава? Возможно. Но не на него, он попадет в сети как дополнительный улов, стоит ему предъявить документы с чужой фотографией. Инженер, штурман, входивший в экипаж самого начальника Дальстроя, превратился во врага народа и беглого зека, успевшего натворить новых дел. Теперь его ждет стенка, никаких поблажек не будет. Себя Муратов ни в чем не винил, во всем виновато проклятое белограевское золото. Если он его не найдет, значит, зря родился на свет. После стольких испытаний он вправе претендовать на золотой песок, бессмысленно застрявший в дебрях тайги.