Удар из прошлого (Напролом)

Оглавление

– Шестидесятилетний водитель грузовика Ковальчук был застигнут в постели несовершеннолетней школьницы, имя которой мы, по понятным причинам, не называем, – прочитал Девяткин вслух. – Мужчине предъявлено обвинение по 134 статье УК РФ. Примечательно, что спустя неделю в постели все той же школьницы был застигнут мусорщик, пятидесятилетний летний гражданин Саркисов. В скором времени обвиняемые предстанут перед судом.

– Ну и нравы, – покачал головой Боков. – Потаскушку судить надо.

– За что? Ей нравятся мужчины не первой и даже не второй свежести. Что тут поделаешь?

Приятный и содержательный разговор прервал телефонный звонок. Девяткин сел на кровати и снял трубку. Звонили из приемной заместителя главы городской администрации Кузина. Секретарь передал просьбу своего начальника срочно зайти в приемную.

– Уже иду, – сказал Девяткин и сунул ноги в ботинки.

Через четверть часа Девяткин переступил порог просторного кабинета с окнами во всю стену. За рабочим столом он увидел мужчину средних лет с забинтованной головой. Сквозь повязку проступало бордово пятно запекшейся крови. Девяткин приблизился к столу, раскрыл перед лицом чиновника милицейское удостоверение. Кузин, не особо искушенный в процессуальных тонкостях задержания преступников или беглых психов, других документов от милиционера не потребовал.

– В связи с чем вы разыскиваете этого субъекта? – спросил Кузин. – Что он у вас там натворил?

– Он психически больной человек, – не раздумывая, ответил Девяткин. – Временами буйный. Я должен доставить его в профильную больницу.

– Я так и понял, что этот гад того… С большим приветом. Здоровый человек не покусился бы на это, – Кузин покрутил указательным пальцем у забинтованного виска. – В смысле на мою голову не покусился. А он, сволочь, меня графином. Со всего маху. При людях. При начальстве. Прямо на конференции коммунальщиков.

Девяткин сел за стол для посетителей.

– Расскажите по порядку, – попросил он.

Кузин в живописных подробностях пересказал дикое происшествие, приключившееся лично с ним и другими участниками областной конференции коммунальщиков.

– Выходит на сцену этот черт, – рассказывал чиновник. – И начинает нести околесицу про дырки в импортной сантехнике. Потом приглашает всех пить с ним водку. И рябину на коньяке. И, наконец, швыряет в зал деньги. Толстую такую пачку. Мол, сами пьянствуйте. Тут я не выдержал, встал… Хотел приструнить…

Девяткин слушал, опустив взгляд на полированную поверхность стола. Он сохранял каменное выражение лица, но на самом деле сдерживал приступы подкатившего к горлу смеха.

– Этот псих избил и сбросил с эстрады руководителя областного звена Шахова. А потом пообещал взорвать в зале гранаты. Это уже натуральный терроризм.

– У него была граната? – насторожился Девяткин.

– Я почем знаю, – пожал плечами Кузин. – У него с собой портфель, а что в портфеле? Может, там тротила десять килограмм.

– Скажите, может, он как-то вскользь обмолвился о том, что собирается делать? Назвал чье-то имя? Или упомянул населенный пункт, город или поселок?

– Ничего такого. Возможно, псих до сих пор находится в нашем городе. Ищет новые жертвы. Я почему-то в этом почти уверен.

– Вы обратились куда следует?

– Я не писал никаких заявлений, – помотал головой Кузин. – Вообще не хочу вмешивать в это дело городскую милицию. И Шахова уговорил не заявлять. Мне не нужны сплетни и пересуды. Это, может, в Москве большого человека по башке графином звезданут, и никто ничего не узнает. А у нас тут все на виду. И так разговоров на месяц вперед хватит. А если уж милицию подключать…

Кузин обречено вздохнул и погладил забинтованную голову.

– Большая к вам просьба: найдите эту тварь. И поместите в психушку тюремного типа.

– Именно это я и собираюсь поступить.

Девяткин потряс руку Кузина и ушел. Вернувшись в номер, он снял пиджак и снова упал на кровать. Боков извертелся на стуле, ожидая рассказа. Наконец, он не вытерпел и спросил:

– Ну, что там?

– Ничего, – вздохнул Девяткин. – Один чиновник утверждает, что видел Тимонина. И даже во время встречи с ним схлопотал по голове пустым графином. Но больше он ничего не знает. Концов пока нет.

– Что же нам делать? – озадачился Боков.

– Ждать. Рыбка должна клюнуть. А солидное материальное вознаграждение на дороге не валяется.

Девяткин накрыл лицо газетой. Боков, как неприкаянный, стал слоняться по номеру из угла в угол. Он останавливался и часто вздыхал, словно хотел пожаловаться кому-то на свою нелегкую долю. Но жаловаться было некому.

Глава седьмая

Телефон ожил после обеда, ожил, и уже звонил не переставая. Девяткин едва успевал назначать встречи абонентам. Первым посетителем оказался директор музыкального магазина Вельдман. Он долго рассматривал милицейское удостоверение Девяткина, решая, стоит ли вести откровенные разговоры с этим человеком. Наконец, приняв положительное решение, директор вытащил из кармана районную газету с фотографией Тимонина, развернул её. И с силой ткнул пальцем в портрет своего обидчика. Палец насквозь продырявил газетную страницу

– Сукин сын, – сказал Вельдман, скомкал газету и бросил бумажный мусор в корзину. – Он просто натуральный псих. Самый психованный из всех психов вместе взятых.

Директор пришел сюда не за обещанным вознаграждением, не за деньгами. Ему не нужны были слова утешения или сочувствия. Он жаждал только одного – мести. Вельдман отказался присесть на стул, он так волновался, мысленно переживая прошлые страхи, что вел разговор стоя. Говорил с нутряным присвистом, задыхаясь, как астматик во время приступа.