Влечение

Оглавление

3

Ив коротко постучал в дверь домика. Хорошо зная образ жизни Фернана Рулена, он был приятно удивлен тем, что дверь была отмыта, ручка до блеска начищена, чистые оконные стекла сверкали в лучах солнца. Хотя обшарпанные стены и облупившаяся краска никуда не исчезли, все же дом выглядел куда более симпатичным, чем он себе представлял. Если они и внутри все привели в порядок, подумал Ив, то напрасно он натянул на себя то, что не жалко было запачкать: линялые джинсы и старую выцветшую водолазку.

Услышав стук, Софи открыла дверь. В первую секунду Ив смотрел на нее без малейшего интереса. На лице его была заранее приготовленная вежливая улыбка, и он уже открыл рот, чтобы представиться. Однако в следующее мгновение что-то в его глазах неуловимо изменилось, и он так и замер с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. Софи тоже застыла, словно пораженная ударом молнии.

Разумеется, она слышала о любви с первого взгляда, однако всегда относилась к подобным рассказам с изрядной долей скепсиса.

Образованной и здравомыслящей девушке, какой она привыкла себя считать, трудно было поверить, чтобы в наше напрочь лишенное всякой поэзии и романтики время в первое же мгновение первой же встречи можно абсолютно четко осознать, что перед ней — тот единственный и неповторимый, с кем ей суждено прожить всю оставшуюся жизнь. А если не с ним — то ни с кем другим, да и вообще жить тогда, пожалуй, не стоит.

Впрочем, все эти мысли пришли ей в голову уже потом, а пока они молча стояли и смотрели друг на друга, как будто выпав каким-то фантастическим образом из обычного пространства и обычного течения времени. В нескольких шагах от них город жил привычной повседневной жизнью, люди спешили по привычным повседневным делам, лениво текла Рона, а эти двое смотрели друг другу в глаза, ничего не видя, ничего не слыша вокруг, словно во всей Вселенной кроме них никого не осталось.

Кровь стучала в висках Софи, а сердце так бешено билось в груди, что на мгновение ей стало не хватать воздуха. Однако тут же каким-то кусочком сознания, который, несмотря ни на что, не утратил способности соображать, она поняла, что просто перестала дышать, забыла о такой необходимости. А самое удивительное, самое неожиданное и прекрасное заключалось в том, что по выражению глаз стоявшего перед ней мужчины она догадалась, что и он испытывает те же чувства.

То, что он на редкость хорош собой, она поняла, едва открыв дверь. Однако красивых мужчин на свете немало. Софи встречала таких и многим из них нравилась. Значит, одной только физической привлекательностью незнакомца ее странную реакцию объяснить было нельзя. Никак нельзя.

У нее было ощущение, будто между их душами сразу же установилась какая-то неизъяснимая, непостижимая, неподвластная логике и уму связь. И оба они сразу же это почувствовали. Именно почувствовали, а не поняли. Потому что разумом понять это было невозможно. И она, так и не произнеся ни слова, вначале отступила на шаг назад, а потом повернулась и пошла в глубь дома, совершенно точно зная, что он последует за ней.

Ив действительно испытывал неведомые ему по прежнему опыту чувства и, совершенно гак же, как она, был не в состоянии объяснить даже самому себе, что же это такое с ним происходит. Как каждому Карреру, ему было известно семейное предание, будто бы от предка-цыгана все они унаследовали не только характерную внешность, но и присущую этому бродячему племени способность провидеть будущее, мысленным взором проникать в души и чувства других людей. Однако до сих пор ничего подобного с ним никогда не случалось.

И вот теперь он, высокообразованный и весьма уверенный в себе, в меру циничный и вполне проникнутый скепсисом второй половины двадцатого столетия, стоял на пороге дома недавно отдавшего концы пропойцы и подлеца, смотрел в глаза женщине, которую видел впервые в жизни, и совершенно точно шал, что она— его судьба. Помимо этого, он знал, что будет чувствовать, когда погрузит пальцы в копну ее каштановых волос, знал, как потемнеют ее фиалковые глаза, знал запах ее кожи, знал, какая она шелковистая и теплая на ощупь… Он даже знал, как она вскрикнет и какое выражение будет на этом прекрасном лице в тот момент, когда они… Он знал все!

Ему казалось, что он слышит колокол своей судьбы. Глядя на нее, он знал, что это — та единственная женщина, которую он, сам не понимая того, искал всю жизнь. И он знал, что если сейчас протянет к ней руку, то она молча вложит в нее свою и, так же молча, ни о чём не спрашивая, пойдет за ним.

Войдя в дом, Ив закрыл за собой дверь и безотчетным движением протянул руку, пытаясь прикоснуться к ее лицу. А она в ответ сделала то, что показалось ему восхитительно естественным: прижалась губами к его твердой горячей ладони.

Как будто со стороны до Ива донесся его собственный стон. Другой рукой он привлек ее к себе, и она так крепко прильнула к нему, так уютно привычно устроилась в его объятии, словно сама природа создала их друг для друга.

Неизвестно, кто из них дрожал больше, когда он наклонил голову и, отняв от ее рта ладонь, прижался к нему пылающими твердыми губами. Она вскрикнула, и этот исполненный муки и радости крик отозвался внутри него.

Софи, вбирая всю силу, и горечь, и жар этого поцелуя, уже понимала, что готова беспрекословно отдать всю себя тому, кого так неожиданно привела к ней судьба. Еще несколько минут назад, открывая дверь этому мужчине, она не подозревала, что на самом деле открывает дверь своему будущему. Она никогда не принадлежала к женщинам, которые легко, бездумно идут на физическую близость. Скорее напротив. Однако сейчас она твердо знала, что не остановится ни перед чем. Ибо была полностью уверена: что бы ни последовало дальше, быть более близкими, чем теперь, в эти секунды наивысшего, абсолютного духовного единения, просто-напросто невозможно.