Твари

Оглавление

— Так, — кивнул участковый. — Кроме того, света нет. Я ж не заставлю электрика идти туда лампочку вкручивать.

— Фонари у нас есть, свет не проблема, — сказал Живилин. — Если это действительно гремучая змея, то отчасти она и сама нам помочь обязана. Для того у них и трещотка на хвосте, чтобы предупредить: «Не суйся!».

— А если не будет такого предупреждения? Если тишина — а сам гремучник за какой-нибудь старой задвижкой в темноте устроился? — поинтересовалась Алина.

— А на это дело… — Живилин полез в рюкзак и достал оттуда внушительных размеров баллончик аэрозоля. — А на это дело у нас вот что есть. Мэйд-ин-не-наше, и на халяву досталось. Заокеанский коллега от щедрот душевных поделился. И дорогая, между прочим, зараза.

— Недешевая, — подтвердила Алина, вертя баллончик в руках. — Доводилось видеть.

— Что это? — поинтересовался Кремер.

— Репеллент, — объяснил змеелов. — Достаточно мощный. Его в Штатах фермеры используют, чтобы гремучники на их полях не паслись. Специально на них и рассчитан. Вот так и будем действовать: пшикать и продвигаться, пшикать и продвигаться.

— Что ж, пока все идет хорошо, как сказал оптимист, падая с небоскреба, — отозвался Кремер. — Однако светит нам все-таки не прогулка по запасникам Эрмитажа.

— Во-первых, не «нам», Петр Андреевич, — спокойно заметила Наговицына. — Пойдут только специалисты. — И, как бы предваряя его возражения, добавила: — Я ведь в следственную работу вашу не суюсь?

— Суетесь, суетесь. Кто сейчас в труповозке моими криминалистами командовал?

Ламанча рассмеялась.

— Ребят все-таки дождемся, — сказал Живилин. — Должны бы уже подъехать. А то ведь и темнеет уже.

— В подвале-то какая разница? — пожал плечами участковый. — Там и так вечная полярная ночь. Благодаря трудяге-электрику.

— Зря ворчишь, старлей, — заметил Кремер. — Коммунизм бандитизмом заменить не проблема, ибо любая власть не вечна. Но Афоня — водопроводчик он или электрик — нет, брат, Афоня бессмертен по определению.

Телешов с удивлением заметил, что действительно начало темнеть. День был теплым, как и предыдущие несколько недель, но конец сентября давал о себе знать хотя бы тем, что на белые ночи рассчитывать уже не приходилось. Он посмотрел на часы. До его дежурства в школе оставалось еще добрых пара часов, но оставаться здесь ему очень не хотелось. И на сей раз, как показалось самому Сергею, не из-за страха. Страх, впрочем, был — но это был страх за Алину-Ламанчу, ее невозмутимого коллегу, упрямого участкового, язву-Кремера, ребят-змееловов, которые вот-вот должны подъехать… Но крутиться под ногами у людей, делающих опасную работу, где на счету каждое движение и каждая доля секунды, ему казалось просто глупостью, если не хуже. Кроме того, он уже раз-другой ловил на себе взгляды то майора, то Живилина, а то и самой Алины, читая в этих взглядах: «А вы-то чем здесь собираетесь помочь?» Естественно, все с плохо скрываемым облегчением восприняли его готовящийся уход на дежурство. Телешов пожал всем руки, оставив номер школьного телефона, находившегося в пределах его досягаемости, и отправился на работу. Он пересек проспект и по диагональным дорожкам двинулся вглубь квартала, по направлению к школе. Змеюка, конечно, сидела в подвале, и это в определенной степени успокаивало — но все-таки он старался идти по центру выложенной плитами дорожки и держаться подальше от травы, обрамлявшей ее.

3

Сергей был уверен, что застанет директора на месте. Так оно и было. Коридоры школы опустели, однако из приоткрытой двери в директорскую приемную просачивался свет. Секретарша Марина, похоже, уже ушла, но дверь в кабинет Авдеева была открыта нараспашку, а сам директор, сидя за столом, хмуро смотрел на возникшего в дверном проеме Телешова.

— Давай, давай, — пробурчал он. — Входи уж, не стесняйся.

Сергей прошел в кабинет и, пододвинув стул, сел напротив Валерия Павловича.

— Чего так рано? — поинтересовался Авдеев. — Еще как минимум часа два гулять мог бы. Или не гуляется?

Телешова немного удивил тон Валерия. Тот выглядел всерьез озабоченным: он уже что-то знал.

— Я, положим, рано, — парировал Сергей, — а ты какую повинность отсиживаешь?

Директор вздохнул.

— Ты у нас, Серега, давний любитель истории. Помнишь, что в старые добрые времена с вестниками беды делали?

— Помню, — усмехнулся Телешов. — Голову с плеч. Одного только не припоминаю: чтобы это хоть какой-то беде помогло.

— Вот-вот, — буркнул Авдеев. — Так что и тебя в расход пускать бесполезно. Делу не поможешь.

— Та-а-ак, — протянул Сергей. — Какая-то информация, судя по всему, и ваших царственных ушей коснулась?

— Коснулась? — Валерий Павлович хмыкнул. — Ничего себе коснулась. Не коснулась, а так по этим самым ушам влепила! Ты уже слышал?

— О чем?

— Еще один покойник! В шестьдесят шестом доме. Та же история, похоже.

— История действительно та же. Я сам сейчас оттуда. А ты-то откуда знаешь?

— И рад бы не знать, — директор вертел в руках карандаш, пока тот не хрустнул и не сломался. — Доложили. Да еще как доложили. С криками, с истерикой. В общем, проблема получилась точь-в-точь как ты и обещал.

Телешов молчал, давая Валерию высказаться.

— Там же вокруг дома, и все наши. В том смысле, что ученики наши там же проживают. Ну, и родители их, соответственно. Телефон часа два раздирался как резаный. Трое родителей так и вообще самолично сюда пожаловали. Тоже почти на крике — а уж в истерике-то это точно.