Эреб

Оглавление

График он скопировал, потом принялся переписывать дальше и накатал еще две страницы. Наверняка они не слишком хороши, но они по крайней мере есть. Ник с довольным видом посмотрел в окно, на заливаемый дождем школьный двор, словно пытаясь отыскать в серых струях и темном асфальте источник вдохновения еще для парочки страниц.

Но виден ему был только Дэн, который сегодня вообще-то отсутствовал на занятиях. И все же он стоял там внизу, совсем один. Почему этой «кружевнице» не сиделось за компьютером?

Ник внимательно следил, как Дэн, пригибаясь, прячется за живой изгородью из туи, отделявшей школьный двор от парковки. Он что-то держал в руке. Бинокль? Нет, фотоаппарат.

Сощурившись, чтобы лучше разглядеть происходящее, Ник заметил, что Дэн фотографирует что-то, находящееся на парковке. Он никак не мог понять, что именно, — правое крыло школы загораживало вид. Вот досада.

Вскоре Дэн опустил камеру и оглянулся, затем двинулся на середину двора, внимательно всматриваясь в окна классов на первом этаже. Возле одного из них он остановился и снова сделал пару снимков, прежде чем вошел в школу и скрылся из поля зрения Ника.

Больше всего в этот момент Нику хотелось вскочить и помчаться вниз по лестнице, чтобы перехватить Дэна и спросить его, что он там делал. Только разве Дэн признался бы?

Было бы, конечно, не проблемой вырвать у него камеру и глянуть пару последних снимков. Нет, он не станет этого делать. Нет.

Вместо этого Ник перевернул лист, чтобы продолжить работу.

ДЭН — написал он с левой стороны и нарисовал рядом знак «равно». Четверть часа спустя на бумаге красовалась уже масса уравнений. Они не вполне соответствовали основам математики, зато, несомненно, были куда как интереснее.

...

ДЭН = Сапуджапу? Нет, тот слишком мил. Дриззел? Возможно. Блэкспелл? Под вопросом.

АЛЕКС = ни малейшего понятия. Может быть, ящер, Гагнар? Или темный эльф, Вулкан? Может быть любой. Все может быть.

КОЛИН = Лелант. Но уж слишком он сегодня был веселый. Чувствует себя неуязвимым. Хотя… кто знает, что там случилось ночью. А, может быть, даже КровоПуск? Или Нуракс?

ХЕЛЕН = Аврора? Тогда она мертва. Тирания? Может быть такое. Дитя Арвен? Со смеху помереть можно.

ДЖЕРОМ = ЛордНик? Но почему?

БРИННА = Финиэль, вероятно, потому что несимпатичная корова. Или Дитя Арвен. Или Тирания.

АИША = вероятно, мертва и потому так расстроена. Аврора?

РАШИД = Дриззел? КровоПуск? Блэкспелл? Ксоху?

Утомившись, Ник бросил карандаш. За каждой догадкой стоял вопросительный знак, и ни одного виртуального персонажа невозможно было однозначно соотнести с кем-либо. Точно так же вполне вероятно, что он еще ни разу не встречал Колина в игре, как и многих других, кто лежал на кладбище, как и тех, кто принадлежал к Внутреннему Кругу. Кем, например, были Бероксар и Вюрдана?

Нет, это какая-то бессмыслица. Нужно перестать ломать голову. Сейчас лучше еще немного поработать, а потом с чистой совестью вновь погрузиться в Эреб.

Ник взял очередной лист и продолжил писать, мало понимая, о чем идет речь. Когда раздался звонок к началу урока, три с половиной страницы были готовы. Очень даже неплохо. Остальное он насобирает сегодня вечером и потом быстренько загонит все в компьютер. Получится ведь. Как-нибудь.

...

С каждым новым днем реальность, окружающая меня, все более утрачивает значение. Здесь нет никакого порядка, системы, здесь все непредсказуемо, сложно, здесь царит хаос.

На что она тогда, эта реальность? Испытывать голод, жажду, раздражение? Реальность причиняет боль, разносит болезни, заставляет подчиняться смехотворным законам. Но прежде всего реальность рано или поздно заканчивается. Она всегда ведет к смерти.

Совсем другое имеет значение и придает силу: идеи, страсти, даже безумие — все, что выходит за рамки разума.

Я отказываюсь признавать реальность. Я не хочу участвовать в том, что происходит вокруг. Я предаюсь заманчивому желанию бежать от мира. Всей душой я погружаюсь в бесконечный мир ирреального.

14

— Я тебя ждал.

Вестник сидит на стуле в комнате постоялого двора, когда, далеко за полдень, входит Сарий. Солнце стоит невысоко над горизонтом, и его золотистые лучи вливаются в окно.

— Говорят, сегодня был интересный день. Расскажи, Сарий. Что-нибудь необычное произошло?

Простое «нет» вместо ответа Вестнику не понравится, это понятно.

— У девочки по имени Аиша было что-то вроде нервного срыва.

— Ты знаешь, из-за чего?

— Не совсем. Она что-то нашла в своем учебнике английского и пришла в дикий ужас. Что это было, мне не удалось разглядеть.

Ответ Вестнику, похоже, понравился.

— Что еще?

Н-да, что?

— Я наблюдал за Дэном Смитом, как он тайком фотографировал. Что-то там на парковке.

— Хорошо. Еще что?

Сарий задумывается. Что бы такое еще сообщить?

— Расскажи мне об Эрике Ву. Или о Джеми Коксе, — подсказывает Вестник.

Он уже все знает, догадывается Сарий. И теперь проверяет меня.

— Они разговаривали друг с другом.

— О чем?

— Понятия не имею.

— Жаль.

Плавным движением Вестник поднимается со стула. В этой крохотной комнате его фигура кажется громадной. Оказавшись у двери, он вдруг оборачивается, словно его только что осенила какая-то идея.

— Меня тревожит, — говорит он, — что у Эреба есть враги, и они становятся все сильнее. Некоторых из них ты знаешь, не правда ли?

В голове Сария мельтешат мысли. Он не будет говорить об Эмили и Джеми, ни в коем случае. Может быть, об Эрике? Нет, лучше все-таки не надо. Но он должен же что-то сказать, и как можно быстрее — похоже, терпение Вестника иссякает.