Карт-бланш

Оглавление

Бонд разыграл искреннее изумление, хотя эту историю знал всякий, кто хоть как-то связан с разведкой.

— В «Грин уэй» измельчение документов происходит в соответствии с шестым уровнем секретности по общепринятому стандарту DIN. Говоря по-простому, бумага превращается в пыль. Нашими услугами пользуются самые засекреченные государственные службы.

Он провел Бонда к большому трехэтажному строению длиной в двести ярдов. Бесконечная череда грузовиков въезжала через одни ворота и выезжала через другие.

— Главный мусороперерабатывающий комплекс. Его мы называем «Улицей воскрешения».

Они прошли внутрь. Бесконечный поток бумаги, картона, пластиковых бутылок и банок, металлолома, древесных отходов и тому подобного мусора исчезал в трех гигантских установках.

— Сортировочные линии! — проорал Хайдт, перекрывая оглушительный шум. На дальнем конце в грузовики укладывали уже рассортированные отходы: алюминий, стекло, полиэтилен, бумагу… — Занятное дело: до бесконечности можно перерабатывать разве что металлы и стекло, остальное быстро приходит в негодность и отправляется на свалку либо в печи. Устойчивый доход при утилизации дает только алюминий. Все прочее дешевле и легче производить по новой, чем из вторсырья. Кстати, это и для окружающей среды полезнее: для перевозки нужны грузовики, для переработки — специальные машины, а они жгут углеводороды, загрязняют атмосферу. Вдобавок на производство из вторичного сырья уходит больше энергии — это неэкономично. — Он хохотнул. — Зато утилизировать выгодно с политической точки зрения, вот все ко мне и идут.

Бонд вышел наружу вслед за своим провожатым и тут же заметил Данна — тот неуклюжей походкой направлялся к ним. Бонд велел себе на время забыть, как безжалостно Данн действовал в Сербии, забыть об убийстве помощницы аль-Фулана в Дубае. Он приветливо улыбнулся и пожал огромную пятерню Ирландца.

— Здравствуйте, — равнодушно кивнул Данн и обратился к боссу: — Нам пора.

Хайдт жестом пригласил пройти к стоящему неподалеку «рейндж-роверу». Бонд сел рядом с водителем. Он чувствовал, что у этой парочки на уме какой-то тайный план, который вот-вот будет приведен в исполнение. «Что-то не так», — сигналило шестое чувство. Неужели его раскрыли? Чем он себя выдал?

Мрачный Данн уселся за руль, и Бонду подумалось, что если нужно по-тихому избавиться от тела, то лучше места не найти.

«Улица забвения…»

Глава 46

Тряский «рейндж-ровер» двинулся на восток по широкой грунтовке, обгоняя грузовики на могучих колесах, груженные кипами бумаги и мусорными контейнерами. Сбоку от дороги разверзлась пропасть глубиной футов восемьдесят, не меньше. Туда выгружали отходы, а бульдозеры плотно их утрамбовывали. Дно гигантского котлована устилала черная пленка. Хайдт не соврал насчет чаек: их тут были тысячи. В воздухе стоял яростный гвалт.

Потом Хайдт указал на огни, которые Бонд приметил еще раньше. Здесь, вблизи, от гигантских сгустков пламени ощутимо тянуло жаром.

— При разложении захороненных отходов выделяется метан, — объяснил он. — Мы бурим скважины и подаем его в газогенераторы, но обычно газа слишком много. Часть приходится сжигать, иначе весь полигон взлетит на воздух. Недавно такое случилось в Америке — пострадали сотни людей.

Через пятнадцать минут они миновали деревья с густыми кронами и выехали из ворот. Мусорная пустыня осталась позади. Кругом простирался неописуемой красоты пейзаж: цветы, деревья, скалистые уступы, пруды, дорожки и даже лес. Тщательно ухоженный парк тянулся на несколько миль.

— Наш Эдемский сад. Рай, куда попадают прямо из ада. А ведь мы все еще на свалке. Под ногами захоронения отбросов глубиной сто футов. Мы вернули эту землю людям, и через годик я открою парк для посетителей. Мой дар. Разложение обращается в красоту.

Бонд не особенно интересовался ботаникой, а ежегодный фестиваль цветов в Челси вообще терпеть не мог, однако следовало признать, что этот сад просто великолепен. Тут его внимание привлекли корни одного из деревьев.

— Странноватые, да? — кивнул Хайдт.

Бонд понял, что это выкрашенные в цвет корней металлические трубы.

— Так метан отводится к генераторам и факельным установкам.

Наверняка идею подсказал Хайдту его гениальный суперинженер.

Машина остановилась в небольшой рощице. В пруду по соседству стоял райский журавль — символ Южной Африки; царственная птица уверенно балансировала на одной ноге.

— Пойдемте, Джин, поговорим о деле.

«Зачем здесь?» — размышлял Бонд, следуя за Хайдтом по тропинке мимо табличек с названиями растений. Он никак не мог понять, что́ эти двое для него приготовили, и тщетно озирался в поисках оружия и путей отхода.

Хайдт резко обернулся. Бонд тоже посмотрел назад, и в его голове зазвучал сигнал тревоги. Данн догонял их с ружьем в руках.

— Стрелять умеете? — Ирландец протянул ему охотничье ружье с черным не то пластиковым, не то карбоновым прикладом.

— Умею. — Еще в колледже Бонд брал призы по стрельбе из винтовки, а числясь в резерве ВМС, был удостоен королевской медали «За отличную стрельбу» — единственной стрелковой награды, которую разрешено носить на мундире. — У вас, я смотрю, «винчестер» двести семидесятого калибра…

— Недурное ружье, да?

— На мой вкус, удачнее, чем «тридцать ноль шесть». Настильность получше.

— А по живым мишеням стреляли?

— Не доводилось.

— Я тоже охотой не увлекаюсь, — усмехнулся Хайдт, — если не считать одного-единственного зверя. — Он больше не улыбался. — Мы с Найлом много о вас говорили…