|
Оценить:
|
Теннисные мячи для профессионалов
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая
30
Вошел Грибов с обычной скороговорочкой, Денисов ничего у него не понял.
— Удачливый я, — пришлось повторить. — В купе один мужик. И тот, наверное, в розыске: справка на Николая, а татуировка «Витя», паспорта нет. Бывает, конечно. «Акулина пирог ставила — все ворота в тесте…» — Грибов показал на нижнюю полку.
— Сейчас убедимся, — Денисов потянул высовывающуюся из-под матраса ветровку. Грибов в это время принялся будить третьего:
— Эй, дядя!
Парень внизу повернулся. Из-под матраса показался вывернутый наизнанку рукав, шнурок, пущенный по поясу. Денисов нагнулся. Спящему было не больше двадцати, черты лица казались небольшими, аккуратными. Денисов перевернул куртку — с лицевой стороны от плеча к манжету тянулись неширокие белые полосы.
«Он!…»
— Милиция! — предупредил Денисов. — Документы. И никаких глупостей! Спокойно! Степанов? Олег? С днем рождения…
Разговор повели в соседнем купе, пока ждали машину. В ящике под полкой, где спал Степанов, нашлась и женская сумка с вещами.
— Инессы? — Денисов показал на вещи.
— Думаете, мне деньги ее нужны?! — Голосом и выражением лица Степанов показал, что оценивает логические способности Денисова невысоко. — Я бы все равно вернул. Вы же ничего не знаете! Она приехала ко мне, чтобы остаться! А сейчас колеблется…
Денисов отнес грубость за счет его незнакомства с принятым в милиции этикетом.
— Что дальше?
— Мы любим. Не можем друг без друга! Понимаете?
Степанов поднялся, сделал пару шагов к двери. Денисов -за столиком — следил за ним. По ту сторону окна текло с крыши, влага проникала в купе.
— Вы прописаны в Москве?
— В Нахабине.
— С родителями?
— Я ушел из дома. Понимаете? Отец и мать против. Особенно мать.
— Когда ушли?
— Перед тем как ей приехать. Неделю назад.
— Работаете?
— Устраиваюсь. Уже договорился. Должны дать общежитие. Мне и ей… — Он остановился. Овчарка пробежала по коридору, замерла у двери.
— Койот, место! — крикнул постовой.
Денисов слушал. Это была другая история. История Олега и Инны, их любви. Обстоятельства ночного происшествия на платформе оставались такими же загадочными, как и утром. Время уходило.
«Что за человек следил за погибшим из темноты за элеватором? — Денисов мысленно повторил главный вопрос. Только Степанов сейчас мог помочь. — Через несколько часов, я не говорю — «через день…» — не будет ни одного свидетеля, кто хоть что-нибудь видел!»
Но вести разговор об этом было еще рано.
— Что у вас получилось в ресторане? — спросил он.
— На Курском? Так, дурь… — Степанов покраснел. — Поругались. Подумал: сделать такое, чтоб уже не подойти! Чтоб нельзя вместе. Сжечь мосты…» Ушел, взял вещи. Вижу — не могу! Снова поехал на вокзал.
— И опять поругались?
— Опять. Где она сейчас?
— В комнате отдыха, на вокзале.
— У нее нет денег.
— Есть.
— Она подала заявление?
— На тебя? Нет.
— Разве вы ищете меня не для того, чтобы посадить?
— Нет.
— Тогда я не понимаю…
— Мне нужна твоя помощь. — Денисов решился. — Вспомни. Когда вы сидели у элеватора…
— На вокзале?
— Да. Платформу было видно? Слева — ближайшую?
— Оттуда, где мы сидели? — Степанов почувствовал: оперуполномоченный делает ему какое-то важное, непонятное пока предложение, дает шанс. — Там вагоны, временная камера хранения… Так… — Степанов был само внимание. -Дальше почтовые вагоны.
— А конец платформы?
— Конец платформы тоже был виден.
— Там был в это время кто-нибудь?
В коридоре снова пробежала собака, и другой голос — на этот раз Грибова — приказал:
— Место, Койот!
— Там стоял пассажир. — Он вспомнил. — Точно!
— С вещами?
— Кажется. Не обратил внимания.
— Вы что-нибудь знаете о нем? Знакомы?
— Нет… — Степанов силился и не мог понять, куда клонит Денисов. — Вот только: Инесса сказала, что он дал ей немного денег, хотел помочь…
— Пассажир этот… В конце платформы… Он был один?
— Да.
— Больше никого?
Внезапно Степанов догадался:
— Мужик пробежал! От вокзала! Все время смотрел в конец платформы… — От напряжения Степанов мгновенно взмок. -Я еще сказал: «Инна! Вроде следит за тем, который дал тебе денег…»
— Он около вас пробежал?
— Я еще у него курить просил!
— А он?
— Сказал, что не курит.
— Какой из себя?
— Невысокого роста. Невзрачный. С жетоном.
— Носильщик?!
Он давал приметы Салькова.
— Носильщик.
Несколько минут Денисов сидел молча, а мысль снова шла замкнутым кругом дальше — к типовым мотивам преступлений такого рода:
«Месть? Ревность? С целью сокрытия другого преступления? Корысть?»
VII. В УПОР
Около шести утра Денисов спустился в дежурную часть. Окна здесь всю ночь оставались открытыми, и каждый раз на рассвете Денисов чувствовал себя словно в проветренном кабинете фтизиатра.
Дежурный принимал по телефону сводку, что-то писал.
— Возьми трубочку. — Он показал на зажегшийся на коммутаторе вызов.
Денисов подошел; звонили по одному из аппаратов прямой связи «пассажир — милиция», установленных в залах.
— Отдел милиции. Слушаю, Денисов…
— У вас утром вчера произошел случай на платформе… -Голос был молодой, с едва заметной одышкой.
— Произошел… — Денисов толкнул дежурного, но уже по тону его тот все понял, бросил сводку, припал к рации:
— Внимание всем! Срочно подойдите к постам прямой связи в зоне своих постов. Идет передача. Возьмите под наблюдение…
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая
