Теннисные мячи для профессионалов

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая

— Электропоезд на шестом пути еще был?

— Был. — Сальков взглянул обеспокоенно, в белесых на красноватом лице глазках невозможно было ничего прочитать.

«Я для него менее удобен, чем следователь прокуратуры, который его не знает, — подумал Денисов, — и мне будет дано другое объяснение…»

Он не ошибся.

— Денис, — носильщик подчеркнуто-тягостно вздохнул. -Скажу, как было. Я проходил на посадке — пассажир этот стоял. Я на него внимание обратил: он был как пьяный или оглушенный.

«Женщина из прокуратуры тоже видела его, закрывшим глаза рукой…» — подумал Денисов.

Сальков искусно сплел правду и вымысел:

— Поставил тачку, пошел искать проволоку. А сам за ним слежу. Поезд ушел, а он, как стоял на платформе один, так и остался стоять. У элеватора меня парень окликнул, попросил закурить. Так все и было. Когда сцепку почтовых потянули, я потерял его из вида. И выстрела не слышал. Увидел только — лежит. Я к нему. Думал, пьяненький…

— Дальше.

— А что дальше? Вижу с ним рядом… пугач. Пугач не пугач. Зажигалка? Я ведь тогда еще не знал, что с мужиком. Подобрал игрушку эту и пошел. — В белесых глазах Салькова на секунду вспыхнул торжествующий огонек, но носильщик тут же его погасил. — Тут вижу: Ниязов! Я к нему.

— Пистолет у тебя?

— Сейчас дойду до этого…

Утро Сальков провел небесполезно для себя — Денисов сразу понял: ездил не в сауну — советовался с кем-то опытным.

— …Ниязову я про игрушку эту ничего не сказал. А потом иду, думаю: «Зачем взял?! Из-за чепухи может неприятность выйти!» Мне бы вернуться, отдать оперуполномоченному. А я… Короче, подошел к мусоросборнику, бросил в контейнер, и делу конец… — Носильщик вздохнул. Он был из тех, кто быстро, по пустяку начинал волноваться и так же быстро успокаивался.

— Да и так рассуждать… — Салькову было мало того, чтобы история выглядела правдоподобной, он хотел, чтобы Денисов в нее поверил. — Зачем мне пистолет? Откуда я знаю, где его достали? Кого из него уложили? Это ведь все на меня повесят! В жизни не возьму.

Как говорили на вокзале, он пытался повесить Денисову лапшу на уши. Закон ни в одном случае не делал человека ответственным за преступление, которое он не совершал. Сальков это отлично знал.

«Оружие становится дефицитом, — подумал Денисов. -Есть люди, готовые из-за него на преступление. Сальков думал заработать большие деньги…» Человек, звонивший с перрона, не обманул: рядом с трупом был пистолет, и Сальков его взял.

— В какой именно из мусоросборников ты его выбросил? -спросил Денисов.

— У багажника. Бросил и думать забыл… Как считаешь, будет мне за это что-нибудь?

— 201-й… — окликнул по рации дежурный. — Где находитесь?

— Третья платформа.

— Судебный медик позвонил. Выезжает к нам. Подходите. И поставьте в известность Королевского. Он с носильщиком. У контейнеров с отходами.

— Понял. — Денисов спрыгнул с платформы, не обращая внимания на начавшийся дождь, повернул на вокзал.

Денисов знал о решении Королевского — допросить судмедэксперта. Такое бывало, если следователь признавал это необходимым и существенным, как в данном случае. Бахметьев решил этим воспользоваться — еще раз посоветоваться с судебным медиком и, как водится, приглашал старшего опера: Бахметьев не работал в розыске и по разным причинам не мог стать первоклассным розыскником, у него был свой дар — ОБХСС. Оба понимали это.

Мусоросборники находились позади высокой каменной кладки, отделявшей заднюю часть двора. Их было несколько, доставленных сюда на случай досмотра и взятых под охрану. На каждом были проставлены мелом координаты места стоянки в ночь происшествия — «зал 2», «пл. 4», «багажное 1».

Королевского что-то задержало, контейнеры еще не были осмотрены. Сальков, понятые и двое сотрудников милиции -когда Денисов подошел — стояли плотно сбитой группой. Носильщик повторял для понятых:

— Вижу: человек лежит! Думаю, может, обморок? Упал -виском об асфальт… Долго ли? — С каждым повтором объяснение Салькова выглядело более убедительным. К суду могло и вовсе обкататься.

— А мне и ни к чему про выстрел. Упал и упал! Кровь под ним? А у меня аллергия на кровь. Как вижу — сразу отключаюсь…

Он стоял спиной к Денисову.

— Дальше, — сказал Королевский.

— Думал, зажигалка! Или пистолет стартовый… Ну и взял посмотреть.

— Ну, потом-то понял, что оружие, не зажигалка? -спросил один из понятых — дружинник вагонного депо, -суровый, с большим животом. Сальков угрюмо взглянул на него:

— Потом — другое дело. А сразу-то? Поднял и по платформе, к вокзалу… — Сальков защищал свое право на ложь во спасение. — Вижу, оперативник дежурит. К нему. — Дальше пошло гладко. — «Скорую» вызвали. Стали спасать. Не я -он бы до камышинского на платформе лежал, до четырех утра! Конец пути — глухой, ходят мало! — Сальков не прочь был поставить случившееся себе в заслугу.

— Почему ж пистолет не сдали? — Понятой не успокоился.

— Я ж говорю: думал, зажигалка! Бывает? С тобой вроде ничего такое не случается.

— Такое? — сказал вагонник. — Никогда!

Второй понятой молчал.

— Как лежал пострадавший? — Королевский взглянул на часы. Он понимал, что опаздывает.

— Даже не заметил. — Со следователем Сальков говорил униженно-подобострастно. — Схватил игрушку эту и бегом по платформе.

— Бегом?

— Ну, пишите: «Быстро пошел».

— Дальше.

— Засомневался: «Зачем мне?» Надо бы, конечно, на место положить! А я сунул в мусоросборник у багажного отделения при входе… И все тут!

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая