Её победа

Оглавление

— Кристин, здравствуй! — воскликнул Тим, сразу отмечая, что, побывав в солнечной Испании, молодая женщина посвежела, стала еще более смуглой и привлекательной. В душе его, когда он представил, какими глазами смотрели на нее горячие испанские парни, даже шевельнулось нечто похожее на ревность.

— Здравствуй, — ответила Кристин, окинув его беглым, подходящим лишь для случайного знакомого или ученика взглядом.

— Можно тебя на… — начал было Тим.

— Прости, я тороплюсь, — твердо ответила Кристин, даже не останавливаясь.

Через мгновение она уже скрылась за дверью, и Тиму ничего не оставалось, как проглотить обиду и отправиться по своим делам.

Но рук он не опустил. Решил повторять попытку — заговаривать с Кристин снова и снова до тех пор, пока не добьется своего…

Однако она была неумолима. Здоровалась с ним, как со всеми, а на личные беседы никогда не находила времени. И держалась до боли холодно. Отчего Тим, все сильнее и сильнее склонявшийся к мысли, что жить без этой женщины ему ни к чему, ощущал себя более и более несчастным.

Одержав победу в соревнованиях, Кристин немного успокоилась. В любви ее упорно преследовали неудачи, зато она продолжала быть классной спортсменкой, а вовсе не слезливой дамочкой, какой ее видел или хотел видеть Тим.

Воспоминания о единственной ночи с ним по-прежнему преследовали ее, особенно досаждали перед сном, когда мысли о работе и других делах отступали на задний план. И она предавалась им, понимая, что отделаться ей поможет лишь время.

Выслушивать извинения Тима, настойчиво добивавшегося ее внимания, у нее не было ни малейшего желания. Она догадывалась, что он еще не раз подойдет к ней с намерением поговорить, но твердо знала, что его насмешки не прекратятся и что она, если опять отважится на сближение с ним, вновь поверит в чудо, потом будет вынуждена страдать.

К этим выводам она пришла еще в Испании, во время беседы с Мартой, которая приехала поболеть за нее. На следующий после соревнований день они просидели в небольшом кафе на побережье несколько часов подряд, делясь новостями, бедами и радостями…

Вскоре он поймет, что пытаться объясниться со мной бессмысленно, думала Кристин каждый день, возвращаясь с работы. И оставит меня в покое. Тогда-то я наконец вздохну с облегчением. И смогу скорее его забыть.

На голос сердца, шепчущий, что забыть Тима ей не удастся никогда, она старательно не обращала внимания.

10

Дул сильный ветер. Подопечные из групп Кристин и других инструкторов сидели в сторонке на траве, наблюдая за приземляющимися на дропзону, то есть специально отведенную площадку, спортсменами.

Прыгать сейчас имели право лишь опытные парашютисты, те, которые сами за себя отвечали. «Молодым» оставалось лишь глядеть на них и надеяться, что предсказание метеослужбы сбудется и ветер стихнет.

Происходило это в ясный августовский день, когда до начала отпуска Тима оставалась всего неделя. О поездке в Аргентину он почти не думал, хотя знал, что Дейвис, Джеффри и даже Линда настроены серьезно и рассчитывают на него.

В последнее время он почти постоянно пребывал в состоянии жуткой удрученности и не испытывал интереса ни к одному из своих прежних увлечений. Занимался только парашютным спортом, даже парашют приобрел, но больше из превратившегося в почти болезненную манию стремления хотя бы просто находиться рядом с Кристин, видеть ее.

Она по-прежнему сдержанно здоровалась с ним, но разговаривать один на один наотрез отказывалась.

Ее твердость отдавалась в сердце Тима болезненными уколами и вновь и вновь доказывала, насколько глубоко он заблуждался, считая женщин созданиями слабохарактерными и недалекими.

На возобновление тех замечательных отношений, которые возникли между ними во время свидания, точнее в первой его половине, он уже не рассчитывал. И с ужасом осознавал, что чем дольше знает ее, тем больше теряет способность существовать самостоятельно, отдельно от этой женщины.

В клубе Тим уже относился к разряду спортсменов, присматривать за которыми, решать, прыгать им при той или иной силе ветра, теперь не вменялось в обязанность ни инструктору, ни другим ответственным представителям клуба. К тому же у него был личный парашют, и персоналу дропзоны не надо было беспокоиться за сохранность арендованного у них имущества.

Сегодня настроение у Тима было особенно мрачное. Здороваясь с ним, Кристин едва взглянула на него и сразу же как будто забыла о его существовании.

Черт с ним, с этим ветром, подумал он, размышляя, прыгать ему или нет, и наблюдая за другими ребятами из своей группы. Те внимательно присматривались к более опытным спортсменам и, очевидно, намеревались побыть сегодня просто зрителями.

Прыгну, решил Тим, игнорируя терзающее душу дурное предчувствие. А там будь что будет. В конце концов, я прекрасно помню, как себя вести в непредвиденной ситуации, и потому должен срочно успокоиться, переключить внимание на что-нибудь захватывающее дух. Прыгну!

Когда он садился в самолет, Кристин даже не смотрела в его сторону.

Ей на меня плевать, обуреваемый жалостью к себе, размышлял Тим. Если этот чертов ветер унесет меня куда-нибудь на шоссе и я попаду под машину, она, наверное, и слезинки не уронит. Конечно, я сильно ее обидел, настолько сильно, что все хорошее в наших отношениях выветрилось из ее очаровательной умной головы. Конечно…

— Тим, — окликнул его кто-то сзади.

Он повернул голову и увидел Чака, мужчину лет тридцати пяти, парашютиста с огромным опытом. Они познакомились во время прыжков пару недель назад.