Выбери любимый жанр

Оценить:

Просто сказка

Оглавление

А началось все с банального, давно набившего супруге оскомину обязательного вопроса, который муж задавал перед началом каждого сбалансированного по калориям и молекулярному составу завтрака.

Но вот продолжение явно нарушило сложившийся благополучный стандарт.

Джессика только собралась намазать ломтик овсяного хлеба паштетом из радужной форели, как прозвучал традиционный вопрос:

— Милая, как ты себя чувствуешь сегодня?

Но молодая особа насторожилась, так как в голосе пожилого джентльмена появилась излишняя, не наигранная озабоченность.

— Как обычно…

Джессика хотела положить серебряный нож на тарелку самым плавным жестом, чтобы Томас, ее Томас, не успел уловить накопившееся раздражение.

— То есть, я хочу сказать, чудесно, дорогой.

Но предатель нож упал мимо, запачкав белоснежную скатерть.

— Милая, тебе нездоровится?

— Пустяки.

— Наверное, ты ночью смотрела телевизор?

— Всего часик.

— Я же говорил…

Томас, ее Томас, позволил себе непривычную резкость в обертонах.

— Говорил: нарушение привычного расписания приводит к нежелательным последствиям.

— Учту на будущее.

— Я должен быть уверен в твоем здоровье, милая. — Томас, ее Томас, вернул голосу прежнюю вальяжность и снисходительность. — Уверен на сто процентов.

Джессике хотелось выпалить в лицо мерно жующего супруга что-то вроде язвительной благодарности.

Но пожилой джентльмен опередил молодую особу.

— Милая, через два часа мне надо срочно уехать.

— Куда, дорогой?

— По делам, требующим безотлагательного вмешательства.

Джессика нарочно резко положила вилку рядом с упавшим ножом.

— Дорогой, может быть, все-таки останешься?

Пожилой джентльмен подыграл молодой особе:

— Милая, мне очень жаль прерывать наш медовый месяц…

— Что медовый, то медовый.

Нет, Джессика не собиралась обижать ни в чем не виноватого супруга: чертова старость, никуда не денешься.

Но в этих словах прозвучало достаточно иронии, чтобы оскорбить мужское достоинство.

Впрочем, Томас, ее Томас, оказался выше и уязвленного самолюбия, и проявленной супружеской дерзости.

— Надеюсь, ты, милая, не будешь скучать без меня?

— В этом замке вряд ли соскучишься.

Даже если бы Джессика неделю репетировала эту фразу, ей не удалось бы выговорить эти слова с такой неожиданно безупречной интонацией и тщательной артикуляцией.

— Да, милая, ты весьма умная и послушная, можно сказать, образцовая жена.

Молодой особе хотелось выкрикнуть лощеному пожилому джентльмену что-то вроде отчаянного вопроса — а ты знаешь, старый долдон, чего мне стоит подобная образцовость?

Но Джессика ограничилась легкой иронией:

— Я стараюсь, дорогой, стараюсь.

— Поверь, милая, я это ценю. — Томас, ее Томас, взмахнул ножом и вилкой, как неопытный дирижер. — Надеюсь, оценю и другие качества, когда они будут мне доступны…

Пожилой джентльмен осекся, и нож с вилкой застыли в серебряной нерешительности.

— То есть я хотел сказать — когда ты достигнешь того состояния, для которого создала тебя природа.

— Ты имеешь в виду — когда я стану… матерью?

— Мате… Э-э-э…

Томас, ее Томас, явно пока не мечтал о скором обзаведении наследником.

— Ну да, конечно, я именно это и имел в виду.

Наверное, впервые Томас, ее Томас, солгал ей так откровенно.

Джессика поспешно сменила щекотливую тему.

— Так куда ты едешь, дорогой?

Вопрос был задан как бы небрежно и походя.

Но эффект получился неожиданный.

Томас, ее Томас, прежде чем ответить, аккуратно положил вилку и нож куда положено по этикету.

Лицо пожилого джентльмена приобрело надменность и значительность, как у лорда.

— Милая, не надо устраивать мне допрос с пристрастием.

— Учту на будущее.

Джессика потупила взгляд.

Томас придал голосу дополнительную строгость.

— А теперь послушай меня очень внимательно.

— О'кей.

— Бояться тебе нечего — охранный периметр достаточно надежен.

— Надеюсь.

Джессика попыталась изобразить хоть какое-то подобие страха, но безуспешно.

Потому что ей вдруг представилась шикарная романтическая сцена.

В ночной замок пробрался грабитель экстра-класса, чтобы похитить встроенную бытовую технику.

Посудомоечное чудо полного цикла.

Широкоформатный телевизор с диагональю в 50 дюймов.

Микроволновую печь, работающую в 120 режимах.

Чайно-кофейный агрегат, сияющий никелированными краниками.

И стиральную машину, приводящую все, начиная от простыни и кончая носовым платком, в надлежащий вид.

Услышав на кухне упаковочный шум, хозяйка в распахнутом пеньюаре выбежала из спальни и предложила себя вместо обожаемой бытовой техники.

Грабитель без раздумий согласился на неравноценный обмен.

Пеньюар — в клочья.

А голубые трусики с алыми розочками безжалостно лишены резинки.

Грабитель оказался мастером кухонного секса.

И очаровательную хозяйку дважды подряд, без малейшей заминки, целиком и полностью удовлетворили таким своеобразным способом, который не был известен большинству мужчин.

Ни охотнику за девственницами из автомастерской.

Ни рекламному агенту.

Ни, тем более, старому, без высшего эротического образования мужу.

Так и не показав истинного лица, грабитель покинул сладостные пределы гостеприимного замка, забрав на память лишь гравюру с изображением баронессы Ульрики фон Кнаппе.