Посмертное слово

• Предыдущая
• 5/100
• Следующая

Вот бы кто-нибудь оказался рядом, подал руку, помог встать… Но рядом никого не оказалось. Как говорится, помоги себе сам! Она с трудом подползла к ближайшей двери, дотянулась обеими руками до медной ручки и кое-как поднялась на ноги.

Она ни словом не обмолвилась о происшествии. Не сказала ни Джанин, ни Тому Барнетту, когда тот к ней заходил. Почему? Стыдно стало, вот почему. Стыдно и неловко. Ах ты, глупая старуха, корила она себя, тебе неприятно быть хрупкой и старой, как будто таких вещей следует стыдиться!

Жалко, что Джанин ушла. Чашка чаю подняла бы ей настроение, а теперь придется самой идти заваривать его. И тут она услышала, как скрипнула доска. Может, Джанин еще не уехала домой?

— Джанин, это вы? — обрадованно позвала она.

Нет ответа. Только скрипит дерево… Старый дом рассыхается. Здесь никого нет. Она совершенно одна; сегодня вечер пятницы, и мистер Беренс, правоверный иудей, сейчас тоже встречает субботу в кругу семьи. А она, Оливия, с вечера пятницы до утра понедельника совершенно одна, потому что по выходным Джанин к ней не приходит.

Отдохнув, Оливия снова пустилась в путь. Подошла к площадке второго этажа, посмотрела на холл. Черно-белая плитка, уложенная в шахматном порядке, вымыта, но какая-то тусклая. Просить Джанин натереть пол в холле бесполезно. Джанин ответит, что это опасно, — она всегда так говорит, если не хочет взваливать на себя дополнительную работу. Оливия еще помнила те дни, когда в таких больших особняках непременно жила представительница крайне опасной профессии — прислуга в черном платье и белом переднике. Теперь таких нет, а Джанин ни за что не уговоришь надеть такой наряд. Само слово «прислуга» стало табу. Отношения хозяев и наемных работников изменились до неузнаваемости. Джанин обращается со своей хозяйкой так, словно Оливия — ее пожилая упрямая тетушка. Иногда Оливия и не возражала против такого обращения, а иногда возражала, и даже очень.

А впрочем, подумала она, какая разница? Так или иначе, она зависит от Джанин. Наверное, сейчас просто время другое. Джанин и ей подобные знают себе цену.

Снова застонал и заскрипел старый дом, построенный два с половиной века назад. Оливия уже ничего не слышала. Она шагнула на первую ступеньку лестницы.

* * *

В ту ночь, глядя в окно спальни и втирая мазь в натруженные ладони, Рори думал: ну и пришлось же повозиться с этим пони! Ужасно неприятно… Слава богу, теперь все кончено.

Повернувшись к жене, он заметил:

— Жаль, забыл спросить у Макса, нашел ли он в своем загоне тот сорняк. Возможно, мы никогда не узнаем разгадку этой маленькой тайны.

Он накрылся одеялом. Полусонная Джил пробормотала что-то неразборчивое. Ее муж заснул сразу, как только закрыл глаза, — у него выдался трудный день.

А в это время хозяйка усадьбы «Грачи» Оливия Смитон без сознания лежала у подножия лестницы. Она медленно, но верно погружалась в вечный сон.

Глава 2

Незавидна судьба полисмена.

У. Гилберт

— Сознаюсь, — уныло сказал Алан Маркби, — я полицейский.

— Ну вот! — воскликнула Уинн Картер. — А еще говорят, что совпадений не бывает! Как только я подумала, что хорошо бы потолковать с полицейским… Так, чтобы не было недоразумений…

Как ни относись к ее словам, они прозвучали зловеще.

Алан бросил испуганный взгляд на Мередит Митчелл. Мередит, в джинсах, джинсовой рубашке и пестром расшитом жилете в этническом стиле, сидела напротив, на широком подоконнике, подтянув колени к подбородку. Рядом лежала кошачья подстилка; ее хозяин сейчас мышковал где-то в поле. Вечерело. В окно проникали желтоватые лучи закатного осеннего солнца; в густых темно-каштановых волосах Мередит плясали золотистые пятна. Алану показалось, что вид у его любимой довольный и расслабленный; она дегустировала домашнюю бузинную настойку и выглядела почти девчонкой. Глядя на нее, Алан почувствовал, что у него полегчало на душе.

Правда, он тут же вспомнил зловещие слова Уинн, и ему стало уже не так хорошо, как пять минут назад. Представитель любой профессии рано или поздно сталкивается с тем, что люди пытаются бесплатно получить у него совет. Чаще всего помощь требуется, когда ты расслаблен и наслаждаешься отдыхом, особенно если приехал в отпуск. Алан напустил на себя суровый официальный вид и сказал Уинн:

— Я сейчас не на службе!

Уинн Картер безмятежно улыбнулась:

— Алан, да я все понимаю! Ни за что не стала бы докучать вам в отпуске!

«Хо-хо, да неужели?» — подумал он. Потом вдруг, встревожившись, сообразил, что словечки типа «хо-хо» непременный атрибут старомодного полицейского — персонажа комических опер Гилберта и Салливана.

— Сообщите ваши имя и адрес! — машинально добавил он вслух, поддавшись течению мыслей.

Обе женщины устремили на него немного озадаченные взгляды. Алан густо покраснел и пояснил:

— Это из «Игрушечного города», любимого мультика моего детства. Там приставучий полисмен Эрнест всегда угрожал записать имена и адреса главных героев, ягненка Лэрри и его друга-таксы, забыл, как его зовут.

— Деннис, — услужливо подсказала Мередит. — Таксик Деннис.

— Да нет, ничего подобного! — вскричала Уинн. — Я не хочу, чтобы вы кого-то арестовывали. Пожалуй, даже и допросить не получится… Я все знаю, потому что сама пробовала, а теперь, видите ли, личность, которая меня интересует, умерла.

Как ни были загадочны ее слова, Алан старался не поддаваться.

Зато Мередит, как ни странно, оживилась.

• Предыдущая
• 5/100
• Следующая