Кот недовинченный

Оглавление

– Все в порядке, Паоло. Все в полном порядке. – И припечатала: – Только жаль, что ты оказался таким трусом.

– Но, Катьюша… – проверещал на другом конце трансатлантического моста связи синьор Брасселини, однако она не дослушала, нажала «отбой» и в сердцах отбросила трубку.

Ленчик сочувственно прислушивался к диалогу и все, видно, понял по ее репликам – однако чуткий мальчик не стал торжествовать по поводу афронта и, кажется, полной отставки несимпатичного ему обувщика. Не стал он и комментировать услышанное – просто молча глядел, отвернувшись, в боковое окно.

– Какие все мужики козлы!! – в сердцах воскликнула Катя, потом взглянула на Ленчика и поправилась: – О присутствующих не говорю…

До разговора с Брасселини она неслась по холмам Испании строго с предписанной скоростью в сто двадцать (не хватало им еще проблем с дорожной полицией!). Однако теперь, стиснув зубы и упершись руками в руль, прибавила газу. «Турбокорсар» охотно зарычал своей турбинкой, и стрелка спидометра медленно поползла, приближаясь к ста семидесяти. Леня, гонщик по натуре, не мог не одобрить подобного ускорения. Он делано зевнул и подначил тетушку:

– До Мадрида всего-то осталось – двести пятьдесят километров. Слабо за час доехать?

Глава 9

Мадрид. 13 марта, 19.40. Катя

Разумеется, не через час, однако довольно скоро за окнами «Турбокорсара» потянулись пригороды испанской столицы – скучные, как пригороды всех столиц на свете.

Виадуки чередовались с заводами, многоэтажки – с моллами. Движение стало интенсивным. «Турбокорсар» уже не несся со свистом, а то и дело застревал в пробках. Указатели на испанском не помогали, а, напротив, все путали. Катя за рулем отчаянно зевала.

Чтобы разогнать сон, она с пафосом продекламировала:

– Ах, наконец, достигли мы ворот Мадрида!..

– Кого цитируем? – деловито откликнулся Ленчик. – Шекспира? «Тату»? Леонардо да Винчи?

– Пушкина, балда!

– А что, он бывал в Мадриде?

– Вот никак я не пойму: ты, Лелик, действительно такой неуч – или прикидываешься?

– Прикидываюсь, тетушка, прикидываюсь. По жизни я еще глупее.

Наконец, судя по появившимся указателям на музей «Прадо», они достигли центра испанской столицы. Из окна автомобиля город им не сильно понравился. Этакая ухудшенная Москва, вся уставленная многоэтажками сталинского типа. Только, в отличие от Белокаменной, Мадрид не был разбавлен ничем интересненьким: ни Кремлем, или простором Москва-реки, или недоразрушенными церквями. Сплошняком – угрюмые громады домов имперского стиля.

Пробираясь в пробках по прорубленным Франко проспектам, путешественники по-прежнему не замечали за собой «хвоста», привязавшегося к ним еще в Барселоне. Этот «хвост» не имел ничего общего с русскими бандитами. За «Турбокорсаром» следовал светло-серый «Сеат», за рулем которого сидел полный мужчина в бабочке с недокуренной сигарой в углу рта.

Поколесив и по проспектам, и по тихим улочкам центра, Катя с Ленчиком довольно скоро поняли, что бесплатно запарковаться здесь негде. Пришлось заруливать на подземную стоянку, машиноместо в которой стоило целое состояние: восемнадцать евро в сутки.

Они оставили своего верного Росинанта на минус третьем этаже. Затем немного побродили, вместе со своим чемоданом на колесиках, по центровым улицам – и вскоре уже устраивались в подходящий по ценам трехзвездный отель. Он располагался прямо на проспекте Гран-виа – аналоге московской Тверской.

Из экономии Катя с Ленчиком заказали, как уже повелось, один двухместный номер – но, разумеется, с раздельными кроватями. В испанской столице комната в отеле оказалась, в стиле города, имперской: с высоченным потолком, лепниной и балконом, нависавшим над центральной улицей.

Катя быстро приняла душ, высушила волосы и улеглась спать. Ее все еще точила обида на синьора Брасселини, а сон для нее всегда был лучшим лекарством. «Горе надо заспать», – как говаривала когда-то, давным-давно, ее бабушка.

«Эх, Паоло, Паоло! – думала Катюша. – Никто, конечно, не требовал от тебя, чтобы ты стойко выдержал пытки русской мафии и не выдал плохишам Военную Тайну. Но что тебе мешало снять телефонную трубку и тут же позвонить мне?! Предупредить, рассказать, что да как? Ты что, боялся за себя? Или подозревал, что мы с Ленчиком – заодно с бритоголовыми? Вот Паша Синичкин, – неожиданно перекинулись ее мысли, – твой московский практически тезка – он бы как ты никогда б не поступил. Синичкин – даже если б ему не удалось раскидать бандитов своими каратическими приемчиками, наврал бы им с три короба. И так наврал, что они поверили бы. А если б даже не обманул бритых – немедленно бросился не то что звонить нам с Ленчиком, а лично бы примчался нас от всех напастей выручать… Эх ты, Паоло, Паоло!.. Синьор ты Брасселини!.. И умный, и красивый, и богатый – да только, выходит, совсем не герой моего романа…»

Тут Катя вспомнила, что она и с Синичкиным рассорилась, ей стало совсем грустно – и от огорчения она быстро заснула.

14 марта, 01.30. Леня

А Ленчик не спал еще долго. Он выходил на балкон, осматривал округу – после полуночи на мадридской Тверской появились проститутки. Только они, в отличие от наших, не толклись у обочины, а жались к дверям магазинов: «Зары», «Найка», «Ливайса». Были жрицы любви все, как на подбор, чернокожими, одетыми в красные спортивные костюмы и буклированные кепки. Время от времени по паперти прохаживалась пара негров в золотых цепях: поглядывали, как ведет себя их живой товар, похлопывали девок по разным частям тела.

Ленчик подумал, что у него вот уже третью ночь нет женщины. И что Юкико он, наверное, никогда больше в жизни не увидит. И что их с Катей путешествие, так многообещающе начавшееся, похоже, заканчивается полным пшиком. Нет, интересно, конечно, ездить по разным городам и странам – но… Без вдохновляющей цели как-то… скучно… И бог бы с ней, с полумифической Программой, которая за время их странствий превратилась во что-то вроде синей птицы, – но неужели он не разгадает загадку, заданную ему Тохой? Неужели окажется лузером?