Цветок папортника

Оглавление

— Вовсе нет. Ты не понимаешь.

— Боюсь, тут сам черт не разберет.

Линда не смотрела на него, но знала, что Ралф опять холоден и озлоблен, и его вины в этом нет. Любит ли он меня еще? У нее перехватило дыхание. Скорее всего, уже нет, да и как можно любить после всего, что случилось? Но он все еще желает меня физически, а в этом-то и заключается главная опасность.

— Ты что-то говорил насчет ланча? Я умираю от голода.

Он не отвечал довольно долго, затем кивнул сухо и сдержанно, полностью овладев собой:

— Я тоже.

И только несколько минут спустя до Линды дошло, что на самом деле имел в виду Ралф.

8

— «Уокер», малышка.

Линда резко обернулась и оказалась лицом к лицу с группой одетых во все кожаное парней, только что с шумом притормозивших у ресторана.

— Чего молчишь? Наверняка ведь не все вылакали?

— Извините, мы как раз закрываемся. — Она заставила себя вежливо улыбнуться и указала на вывеску. — Мы не принимаем заказы после десяти.

— Ай-ай-ай, как не стыдно, а? Ник, разберись!

Глумливо ухмылявшийся Ник с длинными сальными волосами согласно кивнул, не сводя с Линды глаз.

— А что, если у нас во рту пересохло, а? Что, если парням и нужно всего по чашечке кофе с пончиком, или что там у вас? А, ребята? — Говоривший был плотным верзилой лет двадцати и выглядел так, будто большую часть своих мозгов он оставил в шлеме на сиденье своего мотоциклетного монстра. — А ведь они могут и не быть паиньками, если не получат того, чего хотят.

Находившийся на кухне Остин услышал конец фразы и вышел в зал, кивнув развалившимся за столиком у окна парням:

— Мне кажется, у нас еще остались пончики, да и кофейник пока на плите. Линда! — Он глазами указал ей на кухню.

— Порядок, ребята!

— Ха, неси все сюда, красотка.

Остин считает, что ведет себя разумно, подумала Линда, проходя на кухню под похотливое улюлюканье юнцов. Только этого мне не хватало! Но делать нечего. Она поставила пончики в духовой шкаф и зажгла газ под кофейником.

— Извини, девочка, но я подумал, что лучше не злить их. — Остин казался не на шутку встревоженным. — Майкл заедет за тобой сегодня?

— Нет. Я просила его не делать этого.

— Жаль… — Остин вынул пончики из шкафа, выложил на блюдо и щедро посыпал сахарной пудрой. — Боюсь, это и есть те подонки, что проезжали здесь прошлым летом и переполошили всю округу. Шатались по городку дня три, перепугали всех девушек, вели себя совершенно несносно, а в довершение всего старина Чарли остался инвалидом.

— Чарли? — Линда недоуменно посмотрела на Остина. — Я здесь не знаю никого по имени Чарли.

— И не можешь знать. Он служил полицейским, славный малый, добряк, каких поискать. Он заставил их уехать, а на следующую ночь на него напали. Избили до полусмерти и оставили лежать в луже крови. Он до сих пор в больнице, не может ни ходить, ни говорить.

— Ох. — Линда побелела. — Что же нам теперь делать?

— Ну, может, это и не они были, дорогая. Чарли не смог объяснить, кто покалечил его, а хулиганы исчезли. Была тут еще какая-то группа приезжих, их допрашивали пару дней, но отпустили из-за отсутствия улик. Но все наши сходятся во мнении, что виноваты те мерзавцы. Так что ты лучше останься здесь, девочка, а я к ним выйду.

— Хорошо. — Линда быстро поставила на поднос пять чашек кофе, тарелку с пончиками и протянула все это дрожащими руками Остину. — Будь осторожнее, пожалуйста.

— А где же твоя куколка? Уж не собирается ли она дать деру? — послышалось из обеденного зала.

Остин вновь появился на кухне, крикнув в полуоткрытую дверь:

— Ладно, ребята, не будем ссориться, мы же не хотим неприятностей, да? — Он указал Линде на телефон и шепнул: — Звони в полицию, милая, да поскорее. Боюсь, просто так они не уйдут.

Едва Линда повесила трубку, в кухню ввалились трое. Их горящие глаза перебегали с испуганной официантки на насупившегося хозяина ресторана.

— Еще кофе, папаша. — Они водрузили на стол пустой кофейник. — И на этот раз пусть нас обслужит девчонка.

— Она занята. — Лицо Остина стало враждебным, он больше не пытался изображать любезность. — Кофе принесу вам я.

— Ты что, еще и глухой к тому же?

Двое молодчиков схватили Остина, выволокли в зал и усадили на стул, а еще один вытолкнул упирающуюся Линду.

— Тебе все будет хорошо видно, папаша!

Когда они задернули шторы на окнах, Линда испытала такой страх, что сердце остановилось. Затем она пронзительно закричала, но тут же чья-то грязная потная рука закрыла ей рот.

— Заткни ее. — Говоривший был, по всей видимости, вожаком. — Вставь кляп, что ли, иначе она так разорется, что сбежится вся округа, и у нас не хватит времени закончить. — Он задвинул засов на двери и обратился к тем, что держали Остина.

— Придерживайте, придерживайте его. А если дернется, стукните чем-нибудь посильнее. Эй ты, придурок. — Он ткнул грязным пальцем в живот Остина. — Учти, что когда мы беремся за что-то, то делаем это грамотно. Как прошлым летом. Сечешь?

— Ладно тебе, Бык, — вмешался самый молодой и, по-видимому, наименее испорченный из банды. — Лучше оставим их в покое, не то…

Но он опоздал с предостережениями. Запертая на щеколду дверь распахнулась с таким грохотом, что Линде показалось, раздался выстрел. Но затем она увидела в дверном проеме Ралфа. Он с одного взгляда понял, что происходит. Вид его вселял ужас.

— Отойди от нее. — Ралф не говорил, а рычал, и на секунду руки, державшие Линду, ослабили хватку, но затем схватили еще сильнее.