Выбери любимый жанр

Оценить:

Ради тебя

Оглавление

Подъем по склону был медленным и болезненным. Лукас был очень изможденным, когда они добрались до дороги. Он громко и хрипло дышал.

— Присядь вот здесь, на обочине, — сказала она, помогая ему опуститься на землю. — А я подъеду на машине к тебе.

Она бросилась вниз по дороге к машине, затем подъехала как можно ближе к нему. Он практически упал на пассажирское кресло, и она, прежде чем сесть за руль, пристегнула его ремнем безопасности.

— Ты знаешь ближайший центр, где делают диализ? — спросила она.

— Отвези меня в Фэйрфакс.

— Я не думаю, что тебе стоит ждать так долго, — сказала она.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее:

— Они положат меня в больницу, Жаннин. Я не хочу застрять в больнице так далеко от дома.

— Хорошо, — согласилась она.

Если ему станет плохо по дороге в Виргинию, она найдет больницу где-то по пути.

Они ехали молча, пока не добрались до 55-го Маршрута. Потом она положила руку ему на колено. Она была очень зла на него. Он лгал ей, но сейчас было не время давать волю гневу.

— Что у тебя с почками? — спросила она.

— То же, что и у Софи, однако до тринадцати лет они не беспокоили меня.

— Так вот почему ты так интересовался Софи.

— Изначально — да.

— А как насчет Гербалины? Ты узнавал, поможет ли она тебе?

Он молчал, и она подумала, что он потерял сознание… или еще того хуже. Она с беспокойством взглянула на него и увидела, что он облизывает сухие губы.

— В общем-то, я переговорил с Шеффером об этом, — признался он. — По всей видимости, взрослым это не помогает. Разве что, немного изменив формулу этого лекарства, — сказал он. — Но… пока нет.

— А как насчет трансплантата?

— Я стою в очереди. Уже несколько лет.

— О, Лукас, почему? — взмолилась она. — Почему ты не рассказал мне? Ты ведь знаешь, я бы всегда рада была тебе помочь.

— Тебе и так хватало проблем.

— Когда тебе в последний раз делали диализ?

— В четверг.

— Вот почему тебе нужно было возвратиться в Вену в четверг вечером, — догадалась она. — Черт побери, Лукас, если бы ты только сказал мне! Это безумие. Сколько раз в неделю тебе нужен диализ?

— Четыре, — сказал он.

— Четыре! И тебе не делали диализ с четверга? Лукас, ну как ты мог…

Она внезапно осознала, что он сделал.

— Ты пропускал диализ, чтобы быть со мной?

— Я не очень-то дисциплинированный пациент, — признался он. — Я пропустил пару приемов и не оставался на приемах столько, сколько нужно.

— О, Лукас, — сказала она. — Если бы ты только сказал мне…

И она нажала на педаль газа до упора, прекрасно зная, какому риску он подвергал свою жизнь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Лукас не хотел, чтобы Жаннин была с ним в комнате для диализа, но ему не хватило ни сил, ни смелости сказать ей об этом.

Он не хотел, чтобы она вообще когда-нибудь об этом узнала. И естественно, он не хотел, чтобы она узнала об этом вот так. Он знал, что она сердилась на него, а также была сбита с толку его скрытностью и уязвлена его нежеланием доверить ей информацию о состоянии своего здоровья.

В комнате было еще несколько пациентов, и он знал одного или двух из них, но у него не было сил ответить на их приветствие, когда его катили через комнату. Он переместился с кресла на регулируемую кровать, откинувшись на поднятом матрасе, и протянул руку Шерри, медсестре, которая уже много раз до этого проводила диализ.

Жаннин села на стул у кровати.

— С ним все будет в порядке? — обратилась она к Шерри.

— Как только мы выведем из него эту жидкость, — ответила Шерри и повернулась к Лукасу. — Мне нужно сделать тебе сначала укол эпогена.

Он кивнул, протянув свою вторую руку.

— У меня покалывает ноги и руки, — сказал он, зная, что Шерри поймет эти симптомы.

Их, конечно же, понимала и Жаннин.

— Уровень калия слишком высок, — сказала она.

— Ну, это меня не удивляет, — сказала Шерри. — Давай немного поработаем с твоей кровью и посмотрим, что да как.

Он чувствовал взгляд Жаннин на себе в то время, как Шерри делала ему укол эпогена и брала у него кровь для анализа. Бедная Жан. Ее волосы лежали в беспорядке, лицо было бледным и обеспокоенным, на щеке засохла полоска грязи. Из нее выжали все соки за последние семь дней, а тут еще известие о его болезни.

Когда Шерри закончила брать кровь на анализ и освободила его руку, он потянулся через край кровати, чтобы взять Жаннин за руку.

— Прости, — сказал он.

— За что? — спросила она.

— За то, что скрывал это от тебя, и за то, что вытащил тебя из леса сегодня. И за то, что доставил тебе дополнительное беспокойство, когда у тебя и так много проблем.

Жаннин закусила губу. Ее взгляд переместился на его руку, туда, где Шерри вставляла иголки в его фистулу.

— Я думала, я могу доверять тебе, — сказала она. — Я думала, я могу рассказать тебе что угодно. И все это время ты хранил такой огромный секрет от меня. Очень глупо было с моей стороны не заметить все признаки твоей болезни, особенно сегодня. Твое лицо отекло и ноги тоже. А я еще пыталась заставить тебя пить.

— Ты думала о Софи, — возразил он. — Я не давал тебе повода думать, что со мной что-то не так.

— Это, Лукас, тебе, — сказала Шерри, нажимая кнопку на аппарате диализа.

Лукас узнал эту нотку упрека в голосе Шерри.

— Ну что нам с тобой делать, Люк? — спросила она. — Ты играл с огнем последнее время. Пропускал лечение. Опаздывал на несколько дней, когда тебе назначали. Не проходил полностью лечение, когда был тут. Так дело не пойдет. Тебе ведь знакомы все эти процедуры. Ты-то уж знаешь.