Любовь за кадром

Оглавление

В первый же вечер Джон решил познакомить ее со своими тремя работниками. Они жили у него на ранчо, сколько он себя помнил. Тед и Сэм, близнецы лет под пятьдесят, не слишком большие чистоплюи, имели обыкновение жевать на удивление вонючий табак и предваряли чуть ли не каждую фразу забористыми словечками. Джон решил, что женщине, идеализирующей сельскую жизнь вообще и лихих ковбоев в частности, взглянуть на эту парочку будет весьма полезно. Но работники они оба были отменные. Так же как и старина Дик. За последний год он здорово сдал и теперь в основном занимался готовкой. Кулинария стала его страстью. Каждый божий день он баловал их, то пирогами, то булочками, то своим фирменным шоколадным печеньем, а на ужин запекал мясо. Кроме того, он был большой спец по части народной медицины и народной мудрости, так что, когда Джону был нужен житейский совет, он обращался к старине Дику.

Понаблюдав за миз Троттер в обществе своих работников, Джон понял: насчет горячих точек она не приврала. Лора не воротила нос от Теда и Сэма и в первый же вечер трижды обставила Дика в шахматы.

Она совершенно покорила всю троицу тем, что несчетное число раз запечатлела их всех на пленке, а еще тем, что общалась с ними запросто — не то что с их боссом.

Хватит думать о ней! — велел себе Джон. Скоро она уедет. И увезет эту чертову собаку. Джон сбросил с головы подушку. Неужели Рекс наконец заткнулся? Ну, слава Богу!

Он вздохнул и с наслаждением вытянулся. Теперь можно и поспать.

Но через пару минут пес загавкал снова.

Черт! Нет, сегодня поспать точно не удастся. Джон покосился на будильник. Третий час ночи.

Он спустил ноги с кровати и натянул джинсы. А все Кэтлин! Ну и задаст же он ей, когда она сюда явится! И за псину. И за миз Троттер. И за этот идиотский календарь.

Он вышел в коридор и наткнулся на Лору.

Они стояли в ночной темноте слишком близко друг к другу. Джон велел себе отойти, но почему-то не шелохнулся.

— А я как раз собралась спуститься к собаке, — сказала она шепотом, как будто боялась кого-то разбудить. — Я от него скоро с ума сойду.

— Я тоже, — пробормотал он. Только почему-то собачий лай его больше не тревожил. А с ума его сводил ее манящий запах и загадочный блеск глаз.

— А что вы хотели с ним сделать? — спросил он, усилием воли шагнув назад.

— Потихоньку затащить к себе в комнату. А вы?

Джон хотел было сказать, что собрался пристрелить этого пустобреха к чертовой матери, но вместо этого почему-то произнес:

— Хотел дать ему косточку.

Они так и стояли в коридоре.

— Тогда лучше вы сами с ним разберитесь, — пробормотала Лора, — а я пойду. — Но так и не двинулась с места.

На ней был коротенький шелковый халатик. Джон видел, как вздымается ее грудь. И какие у нее полные и мягкие губы. Так и просятся поцеловать.

Повинуясь импульсу, он наклонился. А она потянулась к нему. И их губы встретились.

Она ответила на его поцелуй, но так неумело и так невинно, что он даже растерялся. А она стояла, глядя на него своими бездонными глазищами, и вся дрожала. А потом поднесла ко рту кулак и прикусила — чтобы унять дрожь.

Увидев этот жест, Джон похолодел от ужаса. С минуту он смотрел на нее, и чувство, что он ее уже видел, вернулось с новой силой. Он точно видел этот жест. И он вспомнил, где и когда. Четыре года назад, когда телята разбежались из загона, потому что его забыла закрыть подружка Кэтти. А звали ее...

— Лора Грин? — закончил он вслух. — Ну, конечно же, вы Лора Грин!

Она нервно хохотнула, и Джон подумал: как же он раньше не узнал ее! Ведь она и тогда так смеялась.

— Да, это я. Только совсем взрослая, — сказала она, как будто это могло оправдать то, что только что случилось. И как будто это что-то меняет!

Ха! Она подруга его сестры. Да будь ей хоть восемьдесят, для него это ничего не меняет.

Для него она только ребенок.

Запретная зона.

Боже праведный! А ведь осталось еще целых четыре дня. Дай ему сил!

В каком-то смысле его задача упрощается: надо продержаться четыре дня, не глядя на ее губы. Потому что губы у нее не детские. Да и все остальное, если уж на то пошло, тоже.

Черт! Почему она ему сразу не сказала? Тогда все было бы намного проще. А теперь...

А теперь его жизнь еще больше усложнилась. Раньше он боролся с собой: доказывал, что она ему не нравится. А теперь он не может позволить себе обращаться с ней дурно. Чертыхнувшись, Джон развернулся и пошел вниз разбираться с Рексом.

4

— Рекс, тихо! — послышался за дверью голос Джона. — Хочешь печенья? Только не лай!

Лора разлепила глаза и взглянула на часы на прикроватном столике. Половина шестого...

Она распахнула глаза. Что бы это значило? Джон хочет потихоньку выскользнуть из дома? Он что, после вчерашнего собрался вскочить на коня и ускакать в Мексику, как герой лихого вестерна?

Ну, уж нет! Этот номер у него не пройдет! И она с решительным видом отбросила одеяло и нарочито шумно встала с кровати.

С лестницы раздались громкие проклятья и топот шагов.

Потом завыл Рекс.

Лора быстро натянула джинсы. Вообще-то, стоило одеться понаряднее, но сейчас не до того. Снизу раздался звон разбитого стекла. Кажется, денек обещает быть жарким... Она достала из сумки темно-синюю футболку, надела и, бросив взгляд в зеркало, осталась довольна.

Что надо! Удобно и практично. Сразу видно, кроме работы ее ничто в жизни не интересует. И ради удачного кадра она готова ползти по грязи, траве и навозу. Одним словом, фотограф.

Вот именно, фотограф. Без пола и без возраста. Лора бросила еще один взгляд в зеркало, а потом стянула с себя футболку и надела пуловер ручной вязки изумрудного цвета.