Огненные сердца

Оглавление

Несмотря на то что солнце сияло сквозь белые тонкие шторы, маленькая спальня казалась сумрачной и угрюмой, такой же угрюмой, как проницательные голубые глаза старика, смотрящего на Лили.

Соломон…

Он страшно постарел — а может, такое впечатление создавало его усталое, побледневшее от недавно перенесенной болезни лицо. Но он был по-прежнему хорош собой, его лицо оставалось волевым, а осанка — горделивой даже в постели.

Все это притягивало Лили к Соломону много лет назад, как бывало почти с каждой женщиной, которая видела его. Лили любила Дьюка, но к Соломону относилась с почтительным трепетом. Соломон желал ее, а этот человек умел брать все, что ему хотелось, любой ценой. Лили не заметила, в какой момент вновь начала думать о нем как о мужчине, а не о старике.

Однако остался ли он прежним Соломоном с неистребимым самолюбием, привычкой повелевать и надменностью, внушающими трепет своей властностью, способными подчинить себе весь мир? В его присутствии Лили испытывала какое-то странное, но болезненное чувство, как и много лет назад. Она не верила, что это любовь, но если ошибалась, то эта любовь была совсем иной, чем чувство к Дьюку.

— Лили! — потрясенно прошептал Соломон. — Я не поверил, когда Шарлотта доложила о тебе… Прошу тебя, сядь. Какой приятный сюрприз — найти тебя здесь, вместе с Ченсом!

Лили села на стул возле самой постели — теперь Соломон мог дотронуться до нее. В комнате стояла духота, несмотря на освежающий ветер, который раздувал занавески на открытом окне.

— По-моему, ты догадывался, что я где-то рядом, Сол. От тебя ничего не скроешь.

На мгновение Лили показалось, что она видит сон, что говорит самой себе слова, придуманные заранее для встречи с ним. Однако она никогда не представляла себе Соломона таким старым и бледным, изможденным и печальным. Ей всегда казалось, что время не посмеет состарить такого человека, как Сол.

Он прищурился.

— Да, ты слишком хорошо меня знаешь. Конечно, я знал, что ты здесь. Мне хотелось вновь повидаться с тобой, Лили, и я рад нашей встрече. Признаться, ты совсем не изменилась.

Лили стыдливо отвернулась.

— Этому трудно поверить, Сол, — все мы меняемся. Появляются морщины, прибавляется мудрости…

Некоторое время оба молчали.

— Что случилось? — почти нехотя спросил Соломон. — Зачем ты пришла ко мне?

— Мне просто хотелось увидеть тебя. Я слышала, что ты чуть не погиб.

Улыбка осветила его морщинистое лицо, и в этот момент Лили вспомнила вкус его губ. О, Сол умел целовать, он так страстно желал ее! Лили понимала, что ей не следует сближаться с ним, но по какой-то странной причине ее всегда тянуло к этому человеку. Она стремилась удовлетворить желание, которое не утоляла любовь к Дьюку. Наедине с ней Сол становился удивительно внимательным, но настойчивым. После этого он потребовал, чтобы Лили рассталась с Дьюком. Но когда она отказалась, Соломон решил, что стоит Дьюку разориться, и Лили будет вынуждена бросить мужа. Сол был уверен в этом, он не мог себе представить, что все обернется по-другому.

— Да, я едва не погиб, — согласился он. — Полагаю, многие только порадовались бы моей смерти, но я всегда был эгоистом и не думал о других. Хотя, пожалуй, тебе я бы мог доставить это удовольствие.

Лили пристально взглянула на него. Казалось, прошлое исчезло и они вновь оказались в ее крохотной комнате холодной зимней ночью. Ничто не изменилось. Изменится ли когда-нибудь впредь?

— Я никому не желаю смерти, Сол.

— Даже мне?

— Может быть, я хотела этого десять лет назад… Но какая разница? Соломон… — Лили сложила руки на коленях, нервно перебирая пальцами ремешок сумки. — По-моему, Ченс напрасно согласился работать на тебя и на твою внучку.

— Так вот почему ты пришла! Значит, я угадал.

Казалось, Соломон ни в чем не обвиняет ее — только сожалеет, что этим визитом она преследует свои цели.

Она продолжала:

— Я не хочу, чтобы ты обошелся с ним так же, как с Дьюком. Ты должен поступить с ним по справедливости ради меня, Сол.

В тишине отчетливо раздавалось тиканье часов. Ветер слегка приподнимал занавеску, наполнял комнату тихим шепотом, задувая в окно. Лили увидела, что Соломон задумался, уставившись поверх ее головы. Может, к нему вернулись картины прошлого?

Когда он заговорил вновь, его голос был совсем слабым:

— Я не имел ни малейшего намерения вредить Ченсу. Лили, он нужен мне и я нужен ему — вот и все.

— Неужели ты решил искупить свою вину?

В его глазах мелькнула боль.

— Глупость невозможно искупить.

Лили встала, собравшись уходить. Соломон протянул руку, словно пытаясь удержать ее, но, странно, тут же опустил ее — должно быть, боясь проснуться и увидеть, что сжимает в ладони всего-навсего одеяло.

Вместо этого он постарался запомнить лицо Лили, чтобы пронести это воспоминание до конца жизни. Соломон в самом деле считал, что она ничуть не изменилась. Да, она постарела, на ее лице прибавилось морщин, но зрелость сделала ее еще более привлекательной, чем в юности. Соломону хотелось прикоснуться к ней, заключить в объятия. Однако она и теперь спешила растаять вдалеке, как бывало всегда.

Лили скользнула к двери с грацией дикого животного. Боже, почему за всю жизнь ему не встретилась другая женщина, способная взволновать его так же сильно?

— Не беспокойся о Ченсе, — произнес он. — Я больше не причиню вреда ни тебе, ни ему, Пожалуйста, поверь мне.

Ее глаза наполнились болью, едва ожили воспоминания о темных, одиноких ночах. Соломон понял, что Лили не верит ему, но она кивнула и вышла из его комнаты так легко, как когда-то ускользнула из его жизни.