Старый Мёртвый Свет

Оглавление

4. Вести с Востока

Томаш протер слипшиеся глаза и неторопливо приподнял гудящую голову, чтобы посмотреть на часы. Виски тут же отозвались болью, и Томаш рассерженно скрипнул зубами — как же он ненавидит похмелье!

Ого, почти два часа дня. Да уж, неплохо вчера было у Алана. Мать, конечно, вечером опять заведет свою песню, но ведь пятница на то и пятница! И вообще, он честно ищет работу, и нет никакой вины Томаша в том, что она, работа, никак не находится. Нет, ну он, конечно, мог бы пойти горбатиться сторожем на складе или таскать ящики в порту, но уж лучше плевать в потолок, чем заниматься такой хренью. Как ему говаривал один из более старших товарищей по фанклубу — если однажды согласишься на мало, никогда не получишь много, а нормальному пацану малого хватить не может.

Кое-как добравшись до ванной, Томаш жадно припал губами к прохладному крану. Он ощущал такую жажду, что, казалось, был готов высосать всю воду из городского водопровода. Наконец, вдоволь напившись, он посмотрел на себя в зеркало. Да уж, ну и видок, как будто постарел лет так на пятнадцать.

Не стоило так смело мешать пиво с водкой, хоть башка бы сейчас была полегче. Под глазами залегли мешки, морда лица распухла. Каждое новое похмелье почему-то ощущается болезненнее, чем предыдущее, а ведь ему всего двадцать три. Еще пару лет назад после такой попойки хватало восьми часов сна, и наутро никакое недомогание не беспокоило. А сейчас — спал бы и спал.

И тут Томаш вспомнил, что проснулся он не просто так. Что-то разбудило его, и это была не боль в чугунной голове и даже не онемевшая рука, всю ночь пролежавшая под головой и теперь будто бы существующую отдельно от остального тела.

Да, точно, он видел какой-то хреновый сон. Не сказать, что кошмар, скорее просто что-то необычное с легкой примесью жути. Какой-то тип в темном невзрачном плаще гулял вдоль моря, которое совсем не походило на родное Балтийское. Вокруг были южные деревья, на некоторых даже апельсины висели, почти поспевшие, да и в прогретом утренним солнцем воздухе пахло иначе — сладостью.

И вот, этот мужик ходил взад-вперед по белому песку, как будто ждал чего-то. А вокруг такая тишина, благодать стояла, ни звука — не шумели моторы машин, яхт и катеров, даже людей на прекрасном пляже не было. Только чайки время от времени издавали свои пронзительно переругивались друг с другом, кружа низко над водой. Тишина оказалась обманчивой, потому что потом так тряхнуло…

В груди закололо не то во сне, не то и по-настоящему тоже — с перепугу. Под ногами все так заколыхалось, заходило ходуном, а этот идиот стоит, лыбится и дальше на море смотрит, как будто так и должно быть. Ну его, хреновый сон. Надо срочно очухаться — покурить, например, а заодно воздухом подышать.

Нащупав в кармане куртки помятую сигаретную пачку, Томаш заглянул внутрь и выдохнул с досадой — последняя… Черт, скоро придется тащиться на улицу. Кстати, что там сегодня с погодой?

Томаш выбрался на небольшой аккуратный балкончик, чиркнул зеленой спичечной головкой и с наслаждением вдохнул в себя едкий сигаретный дым. Он любил прикуриваться от спичек, было в этом что-то эдакое, гангстерское, что ли. Томаш ведь не какой-нибудь фраер напомаженный, все-таки, а человек, мало-мальски известный в своем районе, который как раз эту минуту раскинулся перед ним во всем своем великолепии.

Повсюду виднелись типовые четырех- и пятиэтажки, появившиеся здесь во времена позднего коммунизма и перемежавшиеся с новостроем в виде квадратных высоких башен. Правда, от своих серых и полуразваленных российских сестриц польские «хрущевки» отличались в значительно лучшую сторону — после вступления в Европейский Союз их отремонтировали, а также покрасили в приятные глазу цвета изнутри и снаружи. Больше того, здесь даже не пили пиво ни во дворах, ни в подъездах, которые стали чистыми, светлыми и безопасными. Хотя Томаш совсем не возражал бы, будь у него возможность в дождливый денек присесть с ребятами прямо на лестничной клетке. Ну а что? Он тоже тут живет, и, значит, право имеет поступать так, как ему вздумается.

Видел Томаш и небольшую станцию городской электрички — СКМ (SKM — Szybka Kolej Miejska, Скорый Городской Поезд) — сквозь которую то и дело проходили следующие в оба направления поезда. Вот сине-желтые вагоны замерли напротив платформы и с шипением разъехавшихся дверей выплюнули из себя людей, торопящихся ступить ногой на твердый бетон и поскорее миновать опасную пропасть между подножкой вагона и краем платформы. Нетрезвые граждане, случалось, переоценивали свои силы и ломали ноги, что вызывало задержку состава и бурное недовольство остальных.

Наконец, все желающие вышли, и настал черед тех, кто хотел войти в поезд. Таковых набралось совсем немного, а вот ближе к вечеру, через два-три часа, в СКМ, возможно, будет не протолкнуться. Все попрутся в центр, в Старый Город, выгуливать своих красоток или искать их. А всякие обалдуи из Гдыни поедут в противоположном направлении, на север, в сторону своего унылого городка. Набьются в вагоны, как сельди в бочку, и всю дорогу недовольно зыркают друг на друга, пыхтят и тихо друг друга ненавидят.

Погода была хорошей, прохладной и солнечной, и Томаш уже не имел ничего против того, чтобы сходить в магазин за пачкой «Лаки Страйк». Только надо немного посидеть на «Фейсбуке», полистать новые фотки знакомых девиц, а заодно проверить, как там после вчерашнего приятели — наверняка все сейчас такие же придавленные.

Стартовая страница бразуера показывала последние новости. Томаш давно уже собирался поменять ее на что-нибудь поинтереснее, ибо изменения стоимости акций и прочая лабуда его не слишком волновала. Но в этот раз его взгляд задержался на одном из прямоугольных новостных хабов — новости из России, причем с пометкой «срочные».