Мясорубка Фортуны

Оглавление

116

— Да пожалуйста! — с ноткой пренебрежения разрешила Лиза.

— Хочу покататься на катере по городским каналам, — Ичи закатила глаза, погрузившись в мечтания.

— Сати с нами? — Лиза напомнила мне о своем предыдущем фаворите в надежде, что я ее приревную.

— С нами летит Сэнсэй, — разочаровал ее Мираи. — Он будет помогать тебе на переговорах. Сатибо остается, чтобы добить страховщиков.

— Пускай добивает… И напомните мне завтра, друзья, позвонить ему часиков в десять утра и поторопить, чтобы он закончил к моему возвращению реставрацию страшной мозаики в старой гостиной. Меня достало, что туда нельзя ходить из-за токсичного клея, — Лизу не радовало путешествие с Даппо. Нравоучения Сэнсэя затрагивали и сферу ее личной жизни. — После Питера мы слетаем в Москву. Мне надо будет заглянуть в Министерство. А вы сможете погулять в центре города. Сделаете селфи под новогодней елкой. Обе столицы украсили к началу декабря. Поставили искусственные ели на площадях… Там сейчас красиво. Снег… — Лиза обвязала воротник пальто легким шарфом для красоты, а не для тепла. — А здесь снег бывает?

— В новогоднюю ночь эльфы наколдуют легкую пургу, — ответила Ичи. — Мэр каждый год направляет им официальную заявку на снегопад во время народных гуляний. Примерно с одиннадцати вечера до часа ночи.

— Маловато.

— Согласна с тобой, Лиза. Снеговика не слепишь. Но ты бы видела, как радуются маленькие горожане новогоднему снегу! Катаются с гор, лепят снежки. Спорткомитет проводит традиционный забег оборотней с малышами в санках. Когда я была маленькой, меня катала мама Альбины. Однажды мы с ней пришли первыми к финишу, и мне подарили набор конфет в мишке-рюкзачке.

— Ичи! Прошу, не напоминай мне о детях, — выходя за порог, Лиза оглянулась на меня. — Это больной вопрос.

Молодые самураи посмотрели на меня с осуждением. В пути они начнут подстрекать Лизу расстаться со мной, будут ей говорить, что я неподходящий производитель для ее потомства. Ну и пусть говорят. Меня совершенно не задевали бы их секретничанья, если бы я сам втайне не думал о том же, о чем потомки японских революционеров предупреждали свою госпожу.

Глава 21. ПРОГУЛКИ С ДИВАНОЗАВРОМ

Солнечным утром мы с Сатибо дружно перенесли кушетку Лаврентия во внутренний дворик и поставили на чахлый истоптанный газон.

Юми ждала нас с канистрой бензина и зажигалкой наготове. Притеняя глаза, я надвинул на лоб козырек фирменной кепки с эмблемой мясокомбината.

— Отойдите в сторону. Будет жарко, — «гейша» обильно полила заколдованную кушетку горючим, чиркнула зажигалкой, бросила ее точно в цель и отскочила.

Рыжее пламя взметнулось выше человеческого роста, опалило голые ветки абрикосов и разлетелось вширь. Мы бросились наутек, но дворик был тесен: с западной стороны наш разбег ограничивал кирпичный гараж, с северной и восточной на пути высился железный забор. Горячие ошметки пламени, вылетевшие из костра будто стайка скворцов из кустов, нас мгновенно настигли. Пришлось тушить друг на друге одежду.

В священном страхе перед могучей стихией мы посмотрели на пылающую кушетку и поняли, что она не горит. Окруженная огненным заревом, дотла спалившим ряд колючих кусточков и саженец фигового дерева редкого сорта «Фиг вам» домашней селекции профессора Бричкина, проклятая кушетка оставалась невредимой. По шелкам обивки струилось желтое свечение. Красное дерево ножек, окантовки спинки и подлокотников обновилось и засияло так, словно его только что покрыли лаком.

Нецензурные слова на русском и японском языках, в изобилии посыпавшиеся из уст моих временных компаньонов, я не стану цитировать ввиду высокой культуры воспитания.

— Бежим в дом! — Сатибо предвидел грядущую опасность.

Издав львиный рык, заколдованная кушетка подпрыгнула на четырех лапах и отряхнулась, разбрасывая огненные сгустки во все стороны.

Мы переждали огненную метель в гараже. Убедившись, что буря улеглась, Сатибо и Юми убежали в сад протягивать шланги. Обойдя вдоль забора угомонившуюся под солнечным светом кушетку, я пошел включать воду для полива. Солнце закатилось за облако. Чувствуя каждый мускул готовых к стремительным движениям рук и ног, я обернулся. Глубокая тень накрыла смертный одр Лаврентия. Слабыми всполохами света ее нарушали горящие вечнозеленые кустарники. Ненавистная мебель лениво размяла когтистые лапы, легонько встряхнулась, почесала спинку о фонарный столб и потопала к парадному входу во дворец.

Бежавшие со шлангами подобно участникам соревнований по пожарно-прикладному спорту Сатибо и Юми остановились перед шедшей им навстречу кушеткой округлив рты и глаза, и уступили ей дорогу.

Взойдя по лестнице, кушетка постучалась в дверь. Призрак Лаврентия отделился от нее и впустил ее в дом, поклонившись на манер дворецкого. Забыв о тушении кустов, мы крадучись последовали за ней. Обходя преграды и пролезая в дверные проемы, кушетка то шла бочком, то приподнималась на задние лапы. Одна из ее львиных голов понюхала тарелку из-под острого самурайского супа на журнальном столе и громко чихнула. Вырвавшийся из ее ноздрей огонь выжег два черных пятна на многострадальном бессарабском ковре.

Как ни в чем не бывало, кушетка замерла на обычном своем месте в старой гостиной и больше не оживала за те полчаса, что я следил за ней из-за приоткрытой двери, пока освободившийся от тушения пожара Сатибо не запер гостиную на два внутренних замка и два навесных.

Консультировавший нас по телефону Юрий Шмыгин, узнав о хулиганском поведении любимице Лаврентия, посоветовал ее продать. Медиум предположил, что, потеряв мистическую связь с домом, кушетка будет спокойно стоять на месте и не причинит беспокойства новым хозяевам.