Битва Стихий

• Предыдущая
• 76/135
• Следующая

— К тому же твоя мама не простит меня, если я отпущу тебя в такую даль одного, верно?

Мама, как же. Это Малфурион не хотел спускать с него глаз, и Тарион сам виноват в этом. Не стоило ему обманывать друида.

Но небо почернело как ночью. Порывы ветра с ожесточением срывали не только листья, но и ветви с деревьев. Малфурион непонимающе оглянулся.

— Нам нужно в убежище. И поскорей, — сказал он. — Ты пойдешь вместе со мной.

Проклятье. Очень вовремя. Тысяча штормов бушевали в его разуме. Тарион рухнул на колени. Вот теперь он точно никуда не пойдет.

— Что с тобой? — крикнул Малфурион.

Он не расскажет об этом друиду даже под пытками. Аль-Акир собственной персоной завывал в его сознании:

…«Кто сказал тебе, презренный смертный, что ветра слабейшая из стихий?!»

— Предупредите… маму, — пробормотал Тарион из последних сил. — Драконы… Они придут за мной.

— Какие драконы? О чем ты? Идем!

Тариона разрывало от боли. Это не стерпеть. На глазах у Верховного друида и шаманов он перекинулся в дракона и вместо ответа расправил черные крылья.

Вот теперь он точно нарушил все мамины запреты.

Глава 13
Кровь и смерть

Гевин не стал сворачивать на широкую Сумеречную улицу. Он юркнул в узкий переулок под сводчатой аркой из темного камня. Приходилось спешить. Близился утренний ритуал во славу Древнего Бога. Дорога вывела его к гранитному мосту, что нависал над пропастью и соединял между собой два квартала горной крепости. На площади Забвения, через которую пролегал его путь, уже разжигали костер. Гевин ускорил шаг.

Сегодня рожденный в пламени Ка'аз-Рат впервые приказал привести принца Андуина в Багровый Зал. Настала пора узнать, зачем Древнему Богу, помимо смертей и крови, понадобился золотоволосый наследник Штормграда.

Гевин с нетерпением ждал этого часа. С тех самых пор, когда только узнал, будучи королевским секретарем, о намерении архиепископа похитить принца. Бенедикт мертв, в очередной раз напомнил себе Гевин, пламя пожрало его смертное тело, а его жизнь и жизни сопровождавших их с принцем человек принесли в жертву Древнему Богу. Андуин едва не погиб тоже.

Кровь и смерти делают Н-Зота сильнее. Невозможно забыть об этом, находясь в Грим-Батоле. Но Древний не нуждался в смерти королевского наследника. Он нужен ему живой. Бенедикт никогда не рассказывал, что уготовано принцу в Грим-Батоле.

Обитые черным железом главные ворота Грим-Батола, настолько громадные, что сам Безликий Ка'аз-Рат даже не склонился, чтобы пройти сквозь них, совсем недавно эти ворота еще были отворены, и культисты свободно покидали крепость. В те времена они творили ритуалы по всему Азероту, привлекая новых последователей, обещая спасение в мире, где будут править иные силы.

Отныне ворота наглухо замурованы. Никто и ничто не покинет Грим-Батола. Никто и ничто не проникнет внутрь, чтобы помешать им. Спасение обещано только членам Культа, только они выживут, когда Оковы Н-Зота падут. Были ли они узниками или затворниками, Гевин не знал. Конец грядет, говорил Ка'аз-Рат. И когда ворота Грим-Батола с леденящим душу скрежетом захлопнулись, Гевин понял, вот оно, начало конца.

Мрачное величие Грим-Батола подавляло. Раньше для Гевина самым большим и неприступным городом-крепостью был Штормград. Сейчас он знал — ни одно сооружение Азерота не сравнится с творением дворфийских зодчих. Даже Стальгорн, город дворфов под горой, куда из Штормграда вела подземная железная дорога, в подметки не годился Грим-Батолу.

Вершины Сумеречного Нагорья подпирали небеса. Порой, окна верхних этажей крепости, прорубленные в горных пиках, буквально тонули в облаках. Нижние этажи уходили глубоко под землю, и никому не было известно насколько. В глубине подземных туннелей, где безраздельно царил тьма, куда, возможно, не проникала еще ни одна живая душа, терпеливо ждал своего часа третий Древний Бог. Н-Зот и Грим-Батол, как смерть и кровь, были едины.

Гевин влетел на площадь, зажатую тисками низких домов. Всюду горели факелы, улицы Грим-Батола не знали солнечного света.

Площадь Забвения уже заполонили последователи Культа. Враждующие расы Азерота единодушно объединились в ожидании конца света. Кого здесь только не было — орки, люди, гномы. А еще тролли, дворфы, эльфы крови и ночные эльфы, гоблины и даже огры. Однажды Гевин даже повстречал кентавра и фурболга.

Гевин не одолел и половины пути, когда костер на площади взвился до узких каменных балконов вторых этажей. Поворота на лестницу в дальнем краю площади, куда он так стремился, из-за толпившихся вокруг культистов было не разглядеть. Гевин оказался зажат между тауреном и орком.

Послышался знакомый хруст разминаемой кожи и первые глухие удары барабанов. Площадь замерла в предвкушении.

Неожиданно с противоположной стороны площади толпа расступилась, и Гевин увидел поворот на лестницы, куда ему требовалось попасть по приказу Ка'аз-Рата. Недолго думая, он устремился туда. Нужно лишь пересечь площадь по прямой. В какой-то миг он оказался в максимальной близости к пламени. Бум. Бум. Бум. Стучали барабаны и кровь в его висках.

Костер взорвался изнутри белыми искрами. Гевин отшатнулся. Врезался в первые ряды культистов. И увидел, что на него надвигается сама тьма.

Безликий. Его звали генерал Умбрис. Он управлял армиями Древнего Бога. Лишь недавно генерал Умбрис обрел свободу из подземной темницы, скрытой в недрах Грим-Батола. Умбрис не владел понятной ни единому существу Азерота речью. Вот и сейчас он взревел на своем демоническом наречии.

• Предыдущая
• 76/135
• Следующая