Фанфик Последняя из рода Блэк

• Предыдущая
• 46/235
• Следующая

— Ты его смутила, — заметил Том, когда я резко развернулась, свистнув коротким хвостиком в воздухе, и вышла из учительской.

— Тебя исключают?! — Малфой впал в кому от моих слов.

— Не совсем. Я могу вернуться, когда пройду курс по промыванию мозгов, — я собирала вещи. Много времени это не заняло — почти все я таскала при себе в бездонном рюкзаке.

— А ты его пройдешь? — спросила проницательная Гермиона.

Я пожала плечами.

Пока что настроения на это не было.

К тому же, с одной стороны, в Хоге мне нравилось — в первую очередь благодаря веселым тусовкам. Но с другой стороны, вся эта общественная жизнь и учеба не давала в полной мере сосредоточиться на действительно важных вещах. Поиске хоркруксов, например. И тюрьмы Гриндевальда. И изучению анимагии — Сириус научился превращаться на третьем курсе, как и Том, чем я хуже?! И окклюменции. И Темным искусствам. И боевой магии. И… да это даже не половина списка Арка! Который мы с Томом, впрочем, существенно дополнили.

— Тебя выгнали из школы, что тут непонятного, — сказал Хорхе этим же вечером за ужином.

Я пожала плечами, уплетая рагу с сосисками.

— Хозяин Сириус вызывает меня, — проскрипел Кричер в пятый раз за вечер.

— Ладно, — вздохнула я. — Спроси, что ему нужно, но не вздумай перемещать его домой. Я не готова к его истерикам.

Хорхе сурово сдвинул брови.

— Не веди себя по-свински, он твой отец.

— Он прав, — сказал Том. — Сириус не сделал тебе ничего плохого.

Я скорчила рожу и сказала появившемуся снова Кричеру.

— Ладно, доставь меня к нему.

И вот не надо быть прорицательницей, чтобы угадать исход этого разговора.

С Сириусом я разругалась в хлам.

Когда охи и вздохи перешли в область душеспасительных нравоучений, я тоже не осталась в долгу и выложила про семикурсницу, с которой он спит. Он заявил что, во-первых, ни с кем не спит, во-вторых, чтобы я не смела так разговаривать с отцом. Я расхохоталась ему в лицо и объявила запрет на его появление в доме.

— Ты мне не отец, — заявила я Хорхе, появляясь с Кричером в гостиной. — И даже муж — весьма сомнительный. Даже не думай учить меня жизни!

Хорхе поднял татуированные руки.

— Что ты, что ты.

— Дамблдор сглупил, — заметил Том, когда я поднялась в спальню. Настроение было никаким. — Он полагал, ты дорожишь Хогвартсом. Он хотел усмирить зверя, а вместо этого выпустил его на свободу.

— Офигительная метафора, не думал писать мемуары? — пробормотала я, падая на кровать.

Теперь зверю нужно было решить, как распорядиться своей свободой.

Неделю я хандрила в обнимку с гитарой. Хорхе, как и обещал, не лез ко мне. Только складывал письма из Хога в коробку в прихожей — иногда он сам заезжал за ними в почтовое отделение на своем крутом байке. Я подозревала, что у него роман с миленькой смотрительницей совятни.

Кричер регулярно докладывал о Дюсолей, являвшейся на площадь Гриммо, и иногда — о Сириусе, который теперь не мог попасть в дом. Хорошо быть Главой Рода.

Спустя неделю хандры, когда я даже не бегала по утрам, чтобы меня никто не подловил во время пробежки для душеспасительной беседы, Том потащил меня в подвалы. Он не считал приемлемым заниматься Темными Искусствами или даже окклюменцией в таком состоянии, а потому мы тренировали приемы рукопашного боя с применением магического ускорения и увеличения силы. И, что теперь было для меня сложным, как некогда — ускорение, — обостренных чувств и реакций.

Спустя неделю тренировок я взбодрилась и начала выбираться на улицу. Я бегала по утрам, забив на угрозу — что это за свобода такая, если я не могу пробежаться по парку?! — и иногда выбиралась на Чертову Аллею — улочку в том же гиблом магическом районе, что и Черный рынок. В подвале одного из заведений, «Клык василиска» (ха-ха), проводили нелегальные бои. Том сказал, что обрел здесь немало последователей. Но я ходила, чтобы посмотреть на бои вампиров. Вот где нужны были обостренные чувства — просто так уследить за их поединками было невозможно.

В двадцатых числах октября Том решил, что я достаточно взбодрилась для того, чтобы вернуться к экспериментам с Темными искусствами. Он опробовал на мне самоиозбретенную модификацию Имперуса и, поскольку я ныла об этом с начала лета, применил анимагические чары. Я превратилась в змею, чем была глубоко разочарована. Я-то думала, фамильное животное Блэков — гигантская собака! Но Том успокоил меня тем, что змея — его воплощение. Он думал, что когда я буду превращаться сама, не под властью Империуса, я обрету свою истинную анимагическую форму. Еще он сказал, что традиционные тренировки анимагии отнимают много сил и времени, а нетрадиционные слишком рискованны, и мы решили отложить их хотя бы до того момента, пока не подтянем окклюменцию и не научимся хоть как-то управлять нашим порой общим сознанием.

По крайней мере, мы все еще не разобрались, как выборочно вызывать его воспоминания во сне.

Глава 31. Шутка или угощение

Утром тридцать первого октября я возвращалась с пробежки под чарами незаметности, когда увидела мрачную фигуру на скамье напротив невидимого посторонним дома Блэков.

— Я бы этого не делал, — остерег меня Том, когда я направилась к скамейке.

— Профессор, какими судьбами?

Я раскраснелась от бега и улыбалась до ушей. Видимо, мой здоровый жизнерадостный вид еще сильнее испортил его и без того хмурое настроение.

— Блэк, — процедил Снейп, смерив меня убийственным взглядом.

— Так мило, что для переговоров он прислал вас.

Как ни странно, я была рада его видеть.

• Предыдущая
• 46/235
• Следующая