Выбери любимый жанр

Оценить:

Земля мёртвых душ

Оглавление

На той стороне кто-то крикнул: "Что вы стоите, помогите же!" Громадная, нестерпимая боль застила глаза, но я поползла… поползла, волоча на себе ставший вдруг неподъёмным рюкзак! Ещё немножко! Ещё метр!.. Вон врачи вынимают из "скорой" носилки, а четверо ребят в камуфле профессионально заняли позиции у краёв портала и вскинули короткие автоматы… Стреляют? Почему они стреляют? В кого они стреляют?.. Кто эти люди, выбегающие из-за портала?

"Далеко собралась, Первая?"

"Твою мать, Ульса! Ты?!! Где Дойлен?!!" — мысленно взвыла я.

"Не сопротивляйся, будет только хуже".

"Пошёл на хер, старый пень!"

Ещё метр…

Стреляйте, родные! Пришейте этого засранца!!!

Следующее мгновение взорвалось феерической болью. В мозгу прозвучало ненавистное "хе-хе" господина учителя, а портал…

Портал отключился за миг до того, как погасло сознание.

Эпилог

О мёртвые сердца! Чтоб над судьбой восстать,
Утраты и года вернуть и наверстать,
Чтоб сразу в двух мирах два урожая снять,
Возможность лишь одна: ожившим сердцем стать!

Омар Хайям. Рубаи.

Что это?

Какое-то пятно перед глазами… Никак зрение не могу сфокусировать…

Попытка стоила мне приступа головокружения и омерзительной тошноты. Пришлось снова закрыть глаза. Всё равно толку никакого.

Что скажет мне слух? Да ничего особенного. Как будто в туннеле сижу, и где-то там, в отдалении, слышатся многократно повторяющиеся эхом голоса, неразборчивая речь.

Знатно же меня приложило. Память не отшибло, и то хлеб, а то прямо мексиканские пятисотсерийные страсти бы получились — с амнезией и потерей ребёнка. Способность рассуждать тоже вроде при мне. Если бы ещё голова так не болела…

Похоже на хорошее такое сотрясение. Магический удар, которым угостил меня Ульса, приравнивается к удару кистенём по головушке.

Я успела пройти портал, или нет? Я в больнице?

Сознание, прояснившееся на минутку, снова заволокло туманом. Но туманом сна, а не забытья…

…Следующая попытка прийти в себя оказалась удачнее.

И сердце едва не остановилось.

Надо мной был не потолок, а богато расшитый полог средневековой, чёрт её дери, кровати!

— Она очнулась, госпожа моя!

Кто это? Не вижу… А, нет вижу. Одна женщина, склонившись надо мной, тут же с радостным воплем отскочила от кровати, а другая подошла и присела на краешек… Ну же, зрение, фокусируйся!

Риена?

Но как?!!

Видимо, этот вопрос отпечатался у меня на лбу. Заглавными буквами. Ибо возвратившееся нормальное зрение передало строгое лицо Риены с тонкой доброй улыбкой и чуть прищуренными глазами. Чёрт, я даже разглядела едва заметные ниточки морщинок в углах её глаз!

— Я приехала в столицу одновременно с вами, госпожа моя, — пояснила она, взяв меня за руку. Ладонь у неё была сухая и тёплая. — Оплатила проезд одной разорившейся ведьме, чтобы она приняла меня в прислуги. Теперь, простите, я должна вам жалованье за два года службы. Я отработаю.

— Но… почему… вы не… — слова хриплым карканьем слетают с непослушных губ.

— Я знала, что помешаю вам.

— А… Д… Дойлен… что… с ним?..

— Государь сейчас в отъезде, госпожа моя. Колдуны… то есть, бывшие Одарённые подняли мятеж в городе Беро, это в десяти лигах отсюда.

— Он… что?.. кто?..

— Простите, госпожа моя, — теперь улыбка Риены стала виноватой. — Уже пятнадцатый день пошёл, как господин Дойлен, уничтоживший Великий Артефакт, провозглашён государем.

Вот так. Молодец, Дойлен. Теперь ты у нас государь. Если поехал подавлять ведьмачий мятеж, значит, не всё в этом государстве прекрасно.

— Вы не волнуйтесь, госпожа моя, — продолжала экономка. — Государь окружил вас заботой, приказал слать гонца, едва вы придёте в себя… Что, госпожа моя? Пить?.. Лауса, воды!

Пара мелких глотков — и стало легче. Всего на пару секунд.

А потом меня накрыло…

Я не успела.

Артефакт уничтожен.

Дороги домой нет.

Когда болит тело, это очень неприятно. Но когда болит душа, никакая телесная боль не сравнится с этим… с этой пыткой.

— …А что если ценой его уничтожения станет твоё возвращение домой?

— Я заплачу эту цену.

Не думала, что меня услышит кто-то, кроме Дойлена. Но меня явно услышали и выставили счёт.

Пришлось заплатить. Есть кредиторы, от которых не скроешься.

Не могу винить Дойлена. Сама взяла с него обещание уничтожить Артефакт любой ценой. И, зная его, могу сказать точно: он сделал всё возможное, чтобы я вернулась.

Но этого оказалось недостаточно.

Пройти весь путь до самого конца, приложить столько усилий, стоять на пороге родного мира — и не успеть!

Господи, за что?!!

Я с усилием поднялась на постели, безумными глазами уставилась на Риену, обвела таким же сумасшедшим взглядом обстановку, закрыла лицо дрожащими руками и завыла, как по покойнику…

— Поплачьте, госпожа моя, — Риена обняла меня… не как мать — скорее, как старшая сестра. — Поплачьте. Легче станет.

Тяжёлые горячие слёзы — как на похоронах — не уносили боль, лишь позволяли ей не разрастись до смертельных пределов. Но я знала, как это бывает. Я не плакала на похоронах родителей. Два закрытых гроба — чтобы не травмировать родственников видом обгорелых останков — опустили в землю под наше с братом молчание. Потом по дороге с кладбища слышала шепотки бабулек: "Ты глянь, какие бессердечные детки, ни слезинки не уронили!" Дуры старые. Привыкли к показным стенаниям, когда скорбящие родственники слезами умываются и голосят, а через час, изрядно "помянув", уже смеются и анекдоты рассказывают. Было так больно, что "бессердечные детки" не могли даже плакать. Только потом, когда вернулись домой, провели скромный поминальный обед и выпроводили посторонних… Мы с братом обнялись и зарыдали в голос. Оба.