У дьявола в плену

Оглавление

Только тогда он осмелился разглядеть ее как следует. Всю. С ног до головы. Роскошь спальни поблекла в сравнении с ее необыкновенной красотой.

На ней было надето нечто белое, кружевное, окутывавшее ее от горла до пяток. Она выглядела восхитительно.

Кто-то, видимо, составил о ней неправильное мнение и надушил ее слишком – дли нее – сильными духами с восточными специями. А может быть, эти духи лишь часть его безумия, а от нее пахнет только мылом.

– Вам следовало бы уже давно выйти замуж. – Неужели он винит ее за то, что она здесь, что она его жена, что уязвима для его рассудка? – Вам следовало выйти замуж и найти любовь… либо до брака, либо во время брака.

Она нахмурилась.

– Мой отец говорил, что нельзя изменить прошлое, а будущее может никогда не наступить. Я могу жить только в настоящем, ваше сиятельство.

На сей раз он ее не поправил. Наверное, ему была необходима эта небольшая формальность. Но о какой формальности может идти речь, если она стоит перед ним полуголая?

– В таком случае давайте жить в настоящем, леди жена.

Он протянул ей руку, и она улыбнулась. При этом у нее был вид человека, которого ведут на виселицу.

Глава 6

Однако вместо того чтобы вести ее в спальню, он остался в гостиной и сел в кресло у камина.

Она стояла рядом с ним в часовне и сидела с ним во время обеда. Но ни у алтаря, ни за столом он не выглядел таким большим. Казалось, он возвышается над всеми предметами спальни до такой степени, что она заставила себя выпрямиться, расправить плечи и поднять подбородок. Приняла боевой вид, как сказала бы ее тетя Тереза.

Интересно, у нее действительно проявился характер, или она просто защищается? И что за ужасная мысль в первую брачную ночь?

Было в нем что-то такое, что излучало силу. Возможно, потому, что он был графом. А может, потому, что он много лет был дипломатом и ему часто приходилось говорить от имени британской короны. Что бы это ни было, сейчас она это почувствовала – будто от него к ней прокатилась волна. А может, это вовсе не сила?

– Вы злой человек, Маршалл?

По его еле заметной улыбке она поняла, что ему понравилось это определение.

– Интересный вопрос. Если бы я был злым, я наверняка знал бы об этом. Если я отвечу, что я не злой, это вас убедит?

– Нам обязательно надо это делать? – вдруг спросила она, взглянув в сторону спальни. За закрытой дверью горела одна газовая лампа. Он, наверное погасит ее, прежде чем начнет…

– Боюсь, что должны. Иначе это будет похоже на то, как бывает, когда вас сбрасывает лошадь. Вам больше никогда не захочется сесть верхом, но всю оставшуюся жизнь вы будете думать, каково это было бы, и, возможно, немного сожалеть.

Она не поверила своим ушам.

– Вы только что сравнили брачный акт с верховой ездой?

– Есть люди, которые говорят, что этот акт не так уж и непохож, – невозмутимо ответил он.

По обеим сторонам камина возвышались вазы бело-голубого фарфора. Возле кресла графа стоял столик красного дерева. А мраморную каминную полку украшала статуэтка дракона, выполненная из зеленого нефрита.

В этой странной комнате Маршалл чувствовал себя вполне комфортно.

Она села на стоявший рядом стул и закутала ноги пеньюаром, пытаясь скрыть тот факт, что материал слишком прозрачный и слишком выдает то, чего не надо.

Он взглянул на неё мельком и сразу же отвел глаза. Этот неосознанный жест доброты вызвал у Давины теплое чувство к этому человеку. Он был не только красив, но и по-рыцарски благороден.

Она заметила, что он все время сжимает и разжимает кулаки. Неужели он нервничает так же, как она? Он повернул к ней голову и опять посмотрел на нее так, будто слышал ее вопрос.

– Что ж, давайте сделаем это, – сказала она после долгой паузы. – Этот акт должен быть выполнен, и надо поскорее с ним покончить. – Не дожидаясь ответа, она подошла к двери спальни и открыла ее.

Не оглядываясь, чтобы увидеть, идет ли он за ней, она поднялась на три ступеньки сбоку кровати. Белая ночная сорочка была собрана вокруг шеи, оставив открытыми плечи. Прозрачное кружево, прилипнув к ее груди и бедрам, ниспадало складками к щиколоткам.

Давина легла и, накрывшись простыней, уставилась в красный шелк потолка.

– Вообще-то это не совсем так, – послышался его голос.

Он стоял возле кровати, и в его взгляде она увидела что-то такое, чего раньше не замечала. Была ли это доброта или нежность? Или он просто жалеет ее?

Доброту и даже нежность она могла вынести, но жалость? Даже мужу она не позволит жалеть себя!

Она села и скрестила руки на груди.

– Вы ведете себя так, словно вы жертва, – сказал он. – Я могу понять, что вы именно так себя чувствуете. Но так не должно быть. Я не хочу, чтобы вы меня боялись.

Она молчала, и он добавил:

– Вы никогда не причиняли мне вреда, Давина. Я не причиню его вам.

С того момента как они познакомились, он ни разу не сказал и не сделал того, чего можно было бы от него ожидать. Ей не нравилось чувствовать себя неуверенно, и это ее раздражало. Но когда она нахмурилась, он улыбнулся в ответ.

– Кто вы? – требовательно спросила она. – Кто вы такой, Маршалл Росс, граф Лорн? Боюсь, я вас не понимаю.

– Не так уж плохо видеть, как смущается красивая женщина.

Она постаралась не заметить, как от этих слов у нее потеплело на душе, но у нее не получилось. Он назвал ее красивой. Он действительно так думает, или это дипломатический ход?

Он неожиданно наклонился и нежно поцеловал ее прямо в губы. Прежде чем она успела отстраниться, он выпрямился, а потом, поднявшись по ступеням, сел рядом с ней на кровать.