Кроличья нора, или Хроники Торнбери

• Предыдущая
• 18/105
• Следующая

Мои мысли бежали наперегонки.

Слушая разговорчивую горничную, я сделала пока единственный вывод: леди Анна не сильно ей нравится.

– Холодная как луна, – сказала девушка и хихикнула.

– Странное сравнение!

– Не подумайте ничего дурного, Анна принадлежит к знатному роду, ее родословная безупречна, было бы замечательно объединить два древних рода Коллинз и Мортон, дома Торнбери и Уилл-Лодж… Но не знаю, право, как они сойдутся, такие оба разные. Лед и огонь.

Теперь каждую свободную минуту Рози открывала мне все новые и новые подробности подготовки торжественного приема, делилась сплетнями и нелепыми домыслами:

– Говорят, семья Мортон водит дружбу с нечистым. Ходят слухи, что отец Анны ему душу заложил за горсть золотых. А мать ее, Катрина, – известная в Лондоне сводня и истинная горгулья.

Оставалось лишь охать и качать в недоумении головой.

Что говорить, горничная нашла в моем лице благодарную слушательницу.

Болтовня Рози отвлекала и скрашивала непреходящую тоску по дому, а ее белобрысый ангелок Мари, вечно скачущий вокруг мамы, напоминал мою дочку в детстве. Я с огромным удовольствием тискала малышку, играла с ней в прятки, бегая по заднему двору и первому этажу, куда был разрешен вход слугам, рассказывала девочке сказки перед сном, а потом рыдала, оставшись одна в комнате, скучая по своему ребенку.

Постепенно я познакомилась со всей прислугой. Розалинда представила меня седьмой на киселе бедной родственницей хозяина, приехавшей погостить.

– Боже, мисс! Неужели там у вас не знают, что для чистки зубов существуют специальные маленькие щеточки из китового уса и душистый мятный порошок, а для ухода за телом – эссенции, как например, настои из розмарина и втирания из цветов китайского жасмина? Ну хотя бы мыло в ваших галантерейных лавках продают?

Удивленные вопросы Розалинды так и сыпались на меня, но мне было проще прикинуться непросвещенным в искусство парфюмерии и современных средств ухода варваром, чем показать, что я понятия не имею, чем они чистят зубы, умываются и какими ароматами для тела пользуются.

Знала бы глупышка, чем занимаются ее потомки в многочисленных салонах красоты! Какие у них щеточки, какие порошки, лосьоны и втирания? Все намного серьезнее.

Тем не менее болтушка Розалинда сохранила мои неловкие просчеты в секрете от других обитателей дома.

Все слуги относились ко мне как к дорогой гостье – с большим уважением. После отъезда мистера Коллинза их оставалось в доме немного. Два садовника, конюх, еще одна горничная, следящая за комнатами третьего этажа, два повара и кормилица сэра Фитцджеральда, исполняющая также обязанности экономки – пожилая испанка, миссис Фрида Альварес.

Первое время тотальный внутренний контроль за жестами и словами, готовыми сорваться с языка, сводил меня с ума, и к вечеру я изрядно уставала играть роль провинциальной дамы-приживалки. Становилось невыносимым постоянно цеплять на лицо маску. Чтобы стало легче, я придумала увлекательную игру. Представила себя засланным резидентом, шпионом, скрывавшим свое истинное «я», боявшимся провала и разоблачения. Постепенно, день за днем, маска так приросла к моему лицу, что уже не приходилось прилагать много усилий, чтобы быть похожей на даму девятнадцатого века. Я с сарказмом ловила себя на мысли, что регресс протекает быстрее прогресса. Мне удалось полностью ассимилироваться, приспособиться к их образу жизни, говорить как они, думать как они, жить как они.

Постепенно я привыкла к их языку, старому английскому, с валлийской заторможенностью, массой оттенков и странных оборотов, и ловила себя на мысли, что я уже думаю не на русском и даже во сне продолжаю говорить, используя любезности и условности окружающей меня реальности.

Привычные вещи, такие как мобильный телефон, телевизор или компьютер, исчезли из памяти очень легко – их заменили чтение книг, вышивание и рисование. Возможно, только очень внимательный и недоброжелательный наблюдатель или слушатель мог заметить напряжение в моих действиях и путаность в словах, но таковых вокруг не было. Я по своей природе была приветливым человеком и легко сходилась с самыми разными людьми, хотя и не пускала их себе в душу, стараясь сохранить со всеми одинаково ровные отношения. Поэтому могла сказать уверенно, что не чувствовала врагов в своем окружении.

Глава 6
Фрида Альварес

Конюх Готлиб нашел для меня неноровистую гнедую кобылку Марту и разрешил – сначала в его сопровождении, а потом и одной – совершать недолгие конные прогулки по аллеям парка. Его удивляла моя мужская посадка. Пришлось слукавить, что в далекой России все женщины ездят на лошадях по-азиатски. Чего еще ожидать от варваров из снежной страны, где медведи разгуливают по улицам городов и заглядывают в окна? Постепенно старина Готлиб оставил свою идею усадить меня в женское седло.

Иногда я выходила в сад, чтобы помочь ухаживать за бесчисленными кустами роз и послушать Клайва, одного из садовников. Старик был родом из Шотландии и мог бесконечно рассказывать о сортах, о правильной рассадке, об особенностях ухода и полива. Другие цветы и многочисленные кустарники находились под пристальным вниманием Христианы – уроженки Тюрингии, переехавшей в Англию еще в раннем детстве. Ей очень нравилось обращение «фрау Христи». Это была рыжеволосая женщина, ширококостная, сильная, точно мужчина в юбке. Она без устали и удивительно изящно для своего крупного тела подравнивала кусты тиса и самшита, украшавшие главные аллеи парка, превращала их в затейливые фигурки животных и птиц или придавала им правильную геометрическую форму. Христиана была неразговорчива и замкнута в себе, и я могу припомнить лишь несколько случаев, когда мы перекинулись с ней парой слов о погоде и о ее удивительном мастерстве с ювелирной точностью пользоваться садовыми ножницами. Мое последнее утверждение она сочла за излишнюю похвалу и, как истинная праведница, стыдливо замкнулась. Поэтому я старалась ей не мешать и обходила стороной, предпочитая общество разговорчивого старика Клайва.

• Предыдущая
• 18/105
• Следующая