Кроличья нора, или Хроники Торнбери

• Предыдущая
• 77/105
• Следующая

Кто из вас мой неудавшийся шутник? Ты, Гай? Причина? По доброте душевной, просто поразвлечься? Возможно. Или ты, Мари-Энн? Вряд ли у тебя одной хватило самообладания взять в руки отрезанную голову и вымазать подушку кровью… Если только ты не объединилась для этого с Бертиной, а теперь вы мило улыбаетесь, пытаясь разглядеть в моих глазах страх. Но счастлива вас разочаровать. Мертвая куриная голова – не самое ужасное, что я видела в жизни.

Ужин проходил в тишине. Меня никто не спрашивал о прожитом дне, еще меньше хотелось знать, как они его провели. Полагаю, велосипедная прогулка удалась, и Мари-Энн приблизилась к осуществлению заветной мечты. На самом деле, мне нет никакого дела до ее стремлений, до них всех, вместе взятых, за исключением одного человека, сидящего от меня слева и молчащего весь вечер. Он практически ничего не съел за ужином, лишь потягивал из бокала прохладное белое вино. Я чувствовала, что Том сильно взволнован и чем-то расстроен, но спросить, что происходит, мешало присутствие Мари-Энн, не сводящей пристального взгляда с Томаса и меня. Этот немой допрос начал меня раздражать, и я, не выдержав, твердо, не мигая, посмотрела в ее кукольные глаза. Она тут же отвела взгляд, и, кокетливо улыбнувшись, спросила:

– Элен, дорогая, мы целый день вас не видели, как прошел день?

– Спасибо за беспокойство, Мари-Энн, прекрасно и плодотворно. Я провела его в библиотеке, разбирая семейные хроники, и должна сказать, что не читала еще ничего более увлекательного, а вы?

Вопрос был с подоплекой, мне была важна ее реакция. Спросит ли она про хронику, намеренно сменит тему или поймет все по-другому? По последовавшему ответу я убедилась, что девушка не в курсе содержания дневника:

– О! А у нас день прошел великолепно! Волшебно! Скажи, Берти! Мальчики устроили незабываемую вылазку по окрестностям. Мы доехали до реки, что на самой границе Торнбери (я улыбнулась как можно вежливей), немного понежились в последних лучах солнца, а потом, когда тучки стали затягивать небо, поехали пообедать в ближайший городок… Сказочный день, правда, Томми? Ты обещал мне такую же необыкновенную прогулку завтра, помнишь?

Я ждала ответа Томаса, но его не было. Незаметно взглянув на него, я поняла, что мысли молодого человека витали очень далеко от собравшихся за столом. Он не слышал ничего из сказанного Мари-Энн. Девушка капризно сморщила носик.

«Цирк закончился».

Сославшись на усталость, я покинула столовую залу не дожидаясь десерта. К черту этот сумасшедший день, пора его заканчивать.

Стоило лечь в постель, как я забылась глубоким сном.

Глава 22
Склеп

Пошел четвертый день моего пребывания в Торнбери.

Я успела обойти весь дом, посетить каждый укромный уголок, столь дорогой моему сердцу. Поблагодарила прежних владельцев, которые с любовью и заботой сохранили поместье, не позволив времени и прогрессу вторгнуться в заповедные владения. Дом сохранился почти нетронутым, неподвластным внешним изменениям. Смирился он лишь с неизбежными дополнениями – центральным отоплением, телефонной связью, интернетом и телевидением.

Первым делом я отправилась в оранжерею. Сейчас здесь никто не выращивал орхидеи, требующие постоянной заботы и внимания, но зимний сад оставался ухоженным и позволял при желании отдохнуть, отвлечься от повседневных забот в тенистой прохладе экзотических лиан, азалий и пальм. Потом я осмелилась зайти в галерею, но далее портрета Изабеллы, матери Томаса, не ступила. Как бы лояльно я ни относилась к существованию мира Теней, никакая сила не заставит меня одну подойти к портрету сэра Фитцджеральда и моему. В памяти до сих пор живо ощущение перехода и присутствия призрака, столь желанного моему сердцу, но, тем не менее, выходца из другого мира, неизвестного, таинственного, а возможно, опасного. Лучше лишний раз не переступать черту.

Стоя в то утро перед портретом сэра Уильяма, дедушки Томаса, я опять мысленно благодарила его за то, что старик не забыл наказ предка и посвятил остаток своей жизни и жизнь любимого внука осуществлению безумной на первый взгляд идеи. Сэр Уильям продолжал хитро улыбаться сквозь несерьезные очки, словно добрый волшебник, и загадочно молчал.

И в этот момент благоговейную тишину галереи нарушил женский визг, пронзительно высокий, от которого, как от звука царапающего ножом стекла, меня передернуло и по спине невольно поползли мурашки.

Я выбежала из галереи в холл и взглянула наверх. Мари-Энн стояла на балконе третьего этажа, судорожно, до белых костяшек вцепившись в поручни балюстрады, и истошно кричала. Захлопали двери; ее подруга, брат и Томас бросились к ней – каждый из своей комнаты. Томас подбежал, с трудом оторвал ее руки от перил и обнял; Мари прижалась к нему всем телом, но не переставала кричать. Я смотрела на странную сцену, ничего не понимая.

Томас старался нежно успокоить Мари-Энн, она ему отвечала, судорожно всхлипывая, и постепенно из доносящихся до меня обрывков фраз я поняла, что произошло.

«А произошло ли это в действительности?»

Мари-Энн уверяла Томаса, что только что в ее комнате среди белого дня появилась незнакомая женщина в старинном платье и с растрепанными светлыми волосами.

– Это точно была она, Белая Ведьма, которая пришла выгнать меня из дома! – всхлипывая, продолжала твердить Мари-Энн. Девушка действительно выглядела испуганной, или же была прекрасной актрисой.

• Предыдущая
• 77/105
• Следующая