Граф-затворник

Оглавление

– Прости, мне очень жаль. – Она сумела выдавить слабую улыбку.

– Мне тоже, но разве ты виновата в пропаже твоего брата?

– Ты отлично понимаешь, я не об этом.

– В таком случае я тоже. Но если уж мне суждено жениться, то лучше на тебе, чем на любой другой из всех знакомых мне дам, – ответил он и криво улыбнулся.

Ах, как она старалась поймать эту улыбку последние несколько недель, не признаваясь в этом себе!

– Ну, хоть что-то, – легко произнесла она, насколько это было возможно после стольких часов самобичеваний и тревожных снов.

– Ты, без сомнения, могла выбрать в мужья куда более достойного джентльмена, но, похоже, пообещала себя не самому лучшему. Ты даже не успела как следует обдумать последствия такого замужества. Выходит, это я должен сожалеть и просить прощения.

– Не стоит, поскольку я очень даже рада, – ответила она и наконец рискнула встретиться с ним взглядом.

Алекс смотрел на нее немного озадаченно, но по его взгляду трудно было что-то прочесть. Казалось, после чувственных ласк прошлой ночи он вновь от нее закрылся, и она постаралась не придавать этому большого значения.

– Как только мы поженимся, для меня будет лучшим занятием мужа и наслаждением любовника поддерживать в тебе это состояние, дорогая, – ответил он и посмотрел взглядом голодного волка, каким, по его мнению, явно должен был смотреть на нее будущий муж.

Персефона решила: должно быть, он научился скрывать свои сокровенные чувства еще задолго до отъезда в Индию. Все-таки детство без родной матери, но с безразличным отцом и сводным завистливым братом сильно подорвало его доверие к миру. В плену он, вероятно, обратил свою самодостаточность в крепкую броню, дабы не открывать своих эмоций мучителям, как бы они ни старались. И теперь эта броня оказалась между ними.

– В таком случае что же ты ожидаешь от своей жены в ответ?

– Всего, что ты готова мне дать. Надеюсь, наш брак не принесет затруднений в твою жизнь и не станет ловушкой, в которую часто попадают благородные леди. В результате замужества они наконец получают совсем не то, к чему готовились всю свою жизнь, поэтому горько разочаровываются. Прозвище «охотница за мужем» тебе не грозит, но мне ненавистна мысль, что моя супруга будет чувствовать себя пойманной и посаженной в клетку с табличкой «жена». Что она будет вынуждена терпеть мое супружеское внимание, пока хотя бы пара наследников не обоснуется в детских комнатах моих старинных домов, домиков и домишек, которые еще придется как-то осовременивать. Кстати, будем надеяться, у тебя больше способностей по облагораживанию антикварных развалин, чем у меня. В твоем распоряжении есть несколько отличных экземпляров, их необходимо будет привести в божеский вид, если мы с нашими будущими отпрысками захотим жить более или менее комфортно.

– Надеюсь, мы скоро это выясним, – ответила Персефона, считая, что комфорт и удобства сейчас наименьшая из всех проблем.

– Полагаю, что ты больше волнуешься о своем младшем брате, чем о неустроенности быта в моих владениях?

– Разумеется, – ответила она с усталым вздохом.

Алекс читал ее, словно открытую книжку, а его собственные мысли и опасения по-прежнему оставались для нее тайной за семью печатями.

– Тогда я готов признать: нужна помощь в поисках. Теперь, когда я открыто объявлен влюбленным по уши женихом, я уже не имею права исчезать из твоей жизни, как на прошлой неделе. Миссис Беддингтон теперь будет следить за нами, как ястреб за добычей. Она все надеется уловить признаки отчуждения там, где, по нашим уверениям, есть только неодолимая страсть.

– Конечно, ей очень хотелось нас оскандалить… думаю, ты прав, – согласилась она, словно уже превратилась в молоденькую кроткую женушку. Тут она заметила нахмуренные брови Алекса, ему явно не очень-то понравилась ее покорность. – Я довольно сильно устала, – дернув плечами, добавила она, словно это могло объяснить ее непривычное послушание.

– Твоя матушка предлагает нам встретиться у озера после ланча. К этому времени нетактичные гости, вроде миссис Беддингтон, уже будут заняты сами собой. Нам можно будет спокойно обсудить все приготовления к нашей свадьбе. Очевидно, леди Мелисса и ты знаете какой-то тайный путь к озеру, она намекнула мне: если я тебя хорошенько попрошу, ты мне его покажешь. По-моему, послеполуденный отдых или безделье в доброй компании леди Сиборн – идеальное противоядие против страстей и драмы. Мне сообщили, я могу порыбачить, пока вы расслабляетесь и обсуждаете, как сделать в сентябре незабываемой нашу слегка поспешную свадьбу.

– Она не хотела показаться властной, – слабым голосом выдавила Персефона.

– Я понимаю, с ее стороны это скорее твердая материнская рука, – с ласковой улыбкой ответил он.

Девушка отчаянно захотела, чтобы эта ласковая улыбка предназначалась не матери, а ей самой – вместо той закрытой, настороженной улыбки, которой он одарил ее сегодня утром, будто прибавил Персефону к списку людей, с кем должен внутренне держать дистанцию.

– Да, у моей матушки рука именно такая, – согласилась она, жалея, что мать сейчас уже не может с легкостью решить все проблемы, как было в детстве.

– Не исключено, жена Джека тоже скоро приобретет такое умение справляться с трудностями. Полагаю, это кредо всех гранд-дам с широким кругом ответственности.

– Наверное, – согласилась Персефона с неприятным чувством, будто постоянное сравнение с Джессикой показывает неведомые ей глубины человеческой слабости.

– И вы с лучшей подругой обменяетесь впечатлениями, как бы поизящнее править мужем железной рукой, чтобы он того не заметил. Как говорится: делать это в бархатной перчатке.