Цивилизаtion

Оглавление

Зрители выли от восторга. Сейчас, когда команд стало много, в каждой схватке болели по-разному. В первом матче команчи все как один поддерживали свою, хоть и проигрывающую команду. Когда во второй игре вышли подшефные Ахомита против еще одних команчей, в их секторе произошел раскол. Играли чьи-то мужья, сыновья, братья, и женщины, конечно, болели за них. Симпатии нашего племени и апачей распределялись хаотично. Стадион гудел так, что зверей, наверное, не было в радиусе десяти километров.

Я специально поставил двух команчей вместе, чтобы в полуфинал вышла хотя бы одна команда от их племени. Было очевидно: несмотря на хорошую физическую форму, опыт в тактике дает ощутимое преимущество нам и апачам.

В третьей игре схлестнулись команды Тыкто и Быка. Обожавший своего вождя Бык впервые смотрел на хозяина как на соперника. В момент игры не существовало своих соплеменников или чужих. «Своими» для Быка были десяток пленных дикарей и пятеро воинов из нашего хэва. Всех остальных следовало крушить. Беснование переживающего громилы в какой-то момент превысило разумные величины, и Тыкто спустил его с трибуны. В азарте это могло кончиться разрушением конструкции.

Несмотря на то, что один Бык болел за десятерых, его команда проиграла досрочно со счетом 10:3. Тактическое преимущество Тыкто не вызывало сомнений. Мы переглянулись, и вождь едва заметно улыбнулся мне уголками глаз. Команда Быка в полном составе убежала в противоположную сторону от трибун, не дожидаясь разбора полетов.

Четвертый матч был выигран командой Чука с сумасшедшим отрывом уже во втором периоде. Ыката был необычайно горд за своих сыновей, проходящих в полуфинал.

В следующем раунде Чук обыграл команду Ахомита, а Тыкто с трудом одолел Гека. Мужчины выкладывались на полную катушку. Я видел, каких трудов им стоило не начать играть жестко. Предстоял убойный финал.

Чтобы дать командам отдохнуть, среди проигравших в четвертьфинале были проведены еще три игры, которые выявили лучшего из худших. Им все-таки стал Бык. Мне показалось, что его команда вырвала победу только потому, что боялась расправы сурового тренера. Для победителя «второй лиги» было предусмотрено третье место в общем зачете, в то время как матч за первое и второе только начинался.

Я не зря делал жеребьевку сам, предполагая исходы игр. В финале встретились действительно две лучшие команды, и игра получилась очень яркая и насыщенная. Чуковцы почти не держали мяч в руках, постоянно делая точные пасы и производя молниеносные рывки к воротам. Не раз вратарь Тыкто чудом спасал команду от быстрого разгрома. Трибуны жаждали гола в наш створ. Команчи болели за своего вождя, апачи — за бывшего соплеменника. Наша поддержка была заметно слабее.

Но надо признать, что бойцы Тыкто вовсе не смотрелись бледно — обманными ударами и пасами назад за спину (признаюсь, этому их научил я) мы держали счет почти равным, и в третьем периоде он был 6:7, хоть и не в нашу пользу.

В середине игры произошло то, чего я так долго опасался. Игрок Чука сделал подножку бегущему к воротам сопернику, что, в принципе, разрешалось правилами. Наш игрок покатился по земле, обняв мяч, и, вскочив, резко кинул плотную кожаную дыню в лицо подбежавшему обидчику. Тот сел от удара, из его разбитого носа хлынула кровь. Зрители охнули, а я громко засвистел. Чук, находившийся около своих ворот, рванул к месту конфликта. Это же сделал спрыгнувший с трибуны Тыкто.

В две секунды они оказались напротив друг друга вместе с подбежавшими игроками обеих команд. Попахивало потасовкой в лучших традициях хоккея. Воцарилась тишина. Тыкто, тяжело дыша, смотрел на Чука, насупив брови. Затем коротко размахнулся правой рукой и ударом в скулу свалил на землю бросившего мяч игрока своей команды. Лицо Чука просияло. Вожди обнялись и вернулись на свои места. Игра продолжилась в составе пять на четыре.

После этого случая я зауважал Тыкто еще больше. В этом человеке, несмотря на первобытность, скрывалась какая-то правильная внутренняя справедливость.

Игра окончилась нашим поражением со счетом 6:8. Этот результат для первого турнира устраивал, похоже, всех. Наше племя любило Чука, который прожил у нас довольно долгое время. Как вождь команчей и выходец их апачей он порадовал победой и тех, и других.

Чук получил три больших корзины еды и шнурок, на котором красовалась желтая бронзовая медалька около двух сантиметров в диаметре. Тыкто получил такую же, только оловянную. Бык — красную медную. Церемонию награждения провел я лично, обнявшись со всеми победителями. Это было первое публичное проявление телесного контакта с Кавой и являлось, по сути, частью награды. Племя, до этого бурно радовавшееся за победителей, притихло, но после завершения процедуры объятий разразилось еще большим одобрительным криком. Несмотря на естественность моего жеста, он был довольно серьезной вехой в отношениях. Объятия были одним из ключевых проявлений уважения, любви и дружбы. Ко мне за последние два года один раз случайно прикасался Тыкто и несколько раз Том при работе в кузнице. Но обнять Каву означало перейти особый рубеж. Думаю, этот день победители запомнили надолго.

Весь турнир занял около пяти часов, и время было далеко за полдень. Мне страшно хотелось есть, и сложно представить, каково было игрокам. Я подготовился заранее и по окончании турнира устроил небольшой пир. Накормить пятьсот человек было непростой задачей, поэтому я предполагал дать людям просто «заморить червячка». Из продуктов были диковинные кусочки хлебных лепешек, размером не больше половины спичечного коробка. Их раздавали по одному в руки. Еще одна очередь выстроилась на раздачу бульона. В маленькую чашечку наливали из половника, после чего напиток выпивался на месте, и чашечка передавалась следующему желающему. Для игроков были зарезаны и зажарены на вертеле кабан и две косули. В нескольких горшках варилась уха, так же раздававшаяся в чашечках с возвратом. Команчи принесли кучу грибов и ягод.