Слава, любовь и скандалы

Оглавление

138

— Тогда мы должны строить планы, говорить о будущем…

— Ты же сказал, что, если я отвечу, ты позволишь мне избежать серьезных разговоров, — запротестовала Фов, прерывая его. — Планы, будущее, как раз от этого я и убегаю.

— Если бы ты сказала, что не любишь меня, я бы заткнулся. Но ты меня любишь, и это все меняет. Разве ты не понимаешь? — От облегчения у Эрика даже голос изменился.

Фов вырвалась из его объятий, встала с постели и подошла к окну. Ее обнаженное тело белело в темноте. Она обхватила голову руками и раскачивалась из стороны в сторону. Это был жест смущения и отрицания.

— Прошу тебя, Эрик, только не сегодня.

— Но когда же? Ты же не собираешься уехать без… Нет, этого не может быть! Фов, как по-твоему, сколько таких шансов нам подарит судьба?

— Эрик, я просто не хочу ни о чем думать, — медленно ответила она, не поворачиваясь к нему. — Я давно просто плыву по течению. Я была так счастлива, я казалась самой себе легким мыльным пузырем. Но если мы продолжим этот разговор, все очарование исчезнет. Прошу тебя, не надо.

Эрик встал рядом с ней у окна, обнял ее, поддерживая ладонями ее груди. Он как будто защищал Фов от ударов судьбы своим крупным телом.

— Ты дрожишь. Не стой здесь, слишком холодно. Идем в постель, моя маленькая любовь. И бери с собой свой мыльный пузырь. Он так хорош и так тебе идет.

— Завтра мы поговорим, Эрик, я тебе обещаю.

— Завтра.

В четверг после ленча Эрик ждал Фов у «Розати». Он нетерпеливо посмотрел на часы. Показ коллекции Валентино уже Должен был начаться. У них с Фов будет почти два часа, чтобы все обсудить, прежде чем она отправится забирать своих манекенщиц и багаж, чтобы ехать на аэродром в Фумичито.

Он увидел ее и вскочил. Фов шла к нему в дорожном плаще, развевающемся под порывами сильного пронизывающего ветра, гуляющего по площади.

— Давай зайдем внутрь, — предложил Эрик, целуя ее. — Слава богу, что тебя не задержали.

— Как только начинается шоу, ничто, кроме бомбы в костюмерной, не помешает моим девочкам работать. Я сбежала. Мне придется вернуться к тому времени, когда все будут поздравлять Валентино, но моделей очень много.

— Эспрессо? — спросил Эрик.

— Больше всего мне хочется выпить большую чашку чая. Как ты думаешь, в Италии ее можно получить?

— Сюда давно приезжают эксцентричные англичане и остаются в городе надолго. Уверен, что здесь умеют заваривать чай. Фов, ты выйдешь за меня замуж?

— Я боялась, что ты об этом спросишь, — ответила Фов почти шепотом. Эрик посмотрел на нее, и ему вдруг показалось невозможным, что эта бледная девушка в строгом костюме, чей облик оживляли лишь медно-рыжие волосы, и та неукротимая, страстная обольстительница, которая ушла из его номера на рассвете, это одна и та же Фов Люнель.

— Почему боялась?

— Потому что я не могу.

— Почему, любовь моя? Почему два человека, если они любят друг друга, как мы с тобой, не могут стать мужем и женой? — Эрик говорил спокойно, негромко. Он знал заранее, что Фов станет сопротивляться, поняв это по упорному нежеланию заглядывать в будущее. — Тебе уже не шестнадцать. Я знаю, тогда это было бредовой идеей. Но сейчас все изменилось. Нас ничто не может остановить.

— Я не готова к браку. Почему ты решил, что после двух дней, проведенных с тобой, это станет возможным? Всего два дня, Эрик! Они были восхитительными, совершенными, но в реальной жизни нет места совершенству. И это не единственная причина, Эрик. — Фов говорила уверенно, не пытаясь подобрать слова. — Я отвечаю перед Магали, и я не могу забыть об этом. Если я уйду из агентства, ей придется снова проводить по пять дней в офисе или сдаться и даже продать свой бизнес. Она посвятила ему всю жизнь. Я училась бизнесу целых пять лет, Магали на меня рассчитывает, и у нее есть на это право. Разумеется, она никогда не встанет на моем пути, но, если мне придется уехать из Нью-Йорка, это снова изменит ее жизнь. А это будет несправедливо. Да и что я сама стану делать в Авиньоне?

— Подожди минуту! Ты привела мне уже три причины. Может быть, остановишься и переведешь дух? Выпей чаю. Молока? Лимон? Согласен, брак не похож на два дня в Риме. Ничто не похоже на два свободных дня в Вечном городе, на неделю во Флоренции или на целый месяц в Италии. Супружество — это супружество, и ни одна пара не имеет ничего общего с другими. Наш брак будет замечательным. Время от времени и ему будет недоставать совершенства, но только дети ожидают от совместной жизни совершенства. А ты уже не ребенок. Это первое. Второе. Ты много рассказывала мне о Магали, и я знаю, что она сумеет о себе позаботиться. Она бы пришла в ужас, если бы узнала, что ты приносишь себя в жертву ради нее. Третье. Твоя работа — это вопрос серьезный, но решаемый. Я могу переехать в Париж, там тебе будет легче найти себе дело. Ты сможешь открыть собственное модельное агентство, если у тебя лежит к этому душа. Мне не обязательно жить в Авиньоне.

— Прекрати, Эрик! Ты такой рациональный, ты все разложил по полочкам, получилась не жизнь, а железнодорожное расписание.

— Но ты привела мне причины, почему не можешь стать моей женой, и я доказал тебе, что ты ошибаешься. Если есть еще что-то, скажи мне!

— О… — Фов на мгновение потеряла дар речи.

— Давай поговорим о нерациональном.

— Мне страшно, я в ужасе, я напугана до смерти, — выпалила Фов. — Необходимость принимать такое серьезное решение меня просто парализует. Для меня это чересчур. У меня все внутри холодеет. Видишь ли, я не тороплюсь жить, это в моем характере. Я продвигаюсь вперед крайне медленно, все время оглядываясь назад. Мне необходимы старые привычки, все должно быть знакомо. Я в ужасе от того, что вею оставшуюся жизнь я проведу с тобой или с кем-то другим. Я совершенно не знаю тебя теперешнего, а ты не знаешь меня. У меня было мало времени для себя самой, я не могу стать женой, я не хочу планировать мое будущее. Тебе легко, тебе двадцать шесть лет, у тебя было время открыть самого себя, экспериментировать. А у меня ощущение, что на меня давят, меня торопят… Как ты можешь ожидать от меня положительного ответа?