Твои нежные руки

Оглавление

Холта встретила сама мадам маркиза, худая, не имеющая возраста женщина с разрисованной физиономией, увешанная драгоценностями.

— Милорд Брекстон, как приятно вновь видеть вас! — хрипловато выговорила она. Свет играл на алмазных заколках в высоком парике: пристрастие, с которым она никак не желала расстаться.

— Я счастлив, мадам Л'Эгль, — пробормотал Холт, склоняясь над ее рукой. Мадам, гортанно засмеявшись, показала на игорные столы.

— Как видите, ваш друг лорд Карлтон все еще здесь.

Вероятно, ожидает вас.

Да уж, Стэнфилл знает его лучше остальных!

Холт с мрачной улыбкой вошел в салон, где густо висел голубой дымок. Пройдя мимо обтянутых зеленым сукном столов, он направился в дальний конец комнаты. Словно почувствовав его присутствие, Дэвид поднял голову:

— Ты опоздал. Я сижу здесь уже несколько часов.

— Я так и заметил, — сухо усмехнулся Холт, кивнув на горку монет и полупустой бокал. На плече Стэнфилла висела почти голая девица. Левая обнаженная грудь чуть касалась его уха. Она улыбнулась вновь прибывшему без малейшего смущения, словно находилась в светской гостиной, и легонько провела ладонью по волосам виконта. В ответ Стэнфилл обвел языком тугой нарумяненный сосок, превратив его в острый камешек, и вновь обратил взор на карты.

Сверху, с закрытой галереи, доносились звуки музыки; вездесущие лакеи молниеносно заменяли бокалы бренди и шампанского по мере их опустошения. «Клуб адского проклятия» вполне заслуживал свое название и оправдывал репутацию гнезда разврата. Ставки были высоки, книга пари — такая же толстая, как в «Уайте», где по самым тривиальным поводам выигрывались и проигрывались целые состояния.

— Хотите поучаствовать? — осведомился один из игроков и встал, предлагая занять свое место. — Я совсем опьянел и не желаю терять последние деньги, тем более что наверху меня ждет лакомый кусочек!

Последнее время Холт не знал, куда себя девать. Снедающее его внутреннее беспокойство и неудовлетворенность побудили принять приглашение. На какое-то время он забыл обо всем, сосредоточившись на игре, и легко выиграл, к великой зависти Стэнфилла, который немедленно покинул стол и увлек гологрудую потаскушку на парчовый диван в укромном алькове. Никто, если не считать случайных взглядов, не обратил на них ни малейшего внимания.

К тому часу, когда Стэнфилл вернулся, кучка монет перед Холтом удвоилась. Недаром тот славился своим хладнокровием и умением запоминать сброшенные карты. Репутация удачливого игрока была по праву им заслужена, — Собираешься быть на празднике, который устраивает леди Уинфорд для мисс Кортленд на будущей неделе? — осведомился Дэвид.

Холт сделал ставку и устремил внимательный взгляд на. банкомета, раздававшего карты.

— Понятия не имел ни о каком празднике, — обронил он. — Но я вот уже больше трех лет как не перемолвился с бабкой ни единым словом.

Признание было встречено недоуменным молчанием.

Только когда Холт закончил партию, Стэнфилл нерешительно заметил:

— Может, все-таки тебе стоит пойти? Черт возьми, Брекстон, совсем ни к чему обдавать меня таким возмущенным взглядом. Просто мороз по коже! Сразу приходит на ум твое прозвище Девил!

— Рекомендую тебе помнить об этом, если поддашься искушению сунуть нос в мои дела, — посоветовал Холт с улыбкой, ничуть не скрывшей холодного блеска глаз и предостерегающего тона.

Стэнфилл прекрасно понял намек и воздержался от дальнейших советов. Они немного поболтали, прежде чем Холт выбрал самую хорошенькую среди жриц любви, которых мадам Л'Эгль нанимала для удовольствия и забав родовитых джентльменов, посещавших клуб. Парочка исчезла в одной из комнат наверху. Шлюха, в восторге оттого, что подцепила такого видного кавалера, весело хихикала, хотя Брекстон отделывался немногословными репликами, выдающими скуку и нетерпение, как ни старалась женщина вовлечь его в беседу.

Лорд Карлтон лениво смотрел им вслед. Холт сильно изменился после возвращения. Появилась в нем какая-то жесткость, которой не было раньше. Правда, он всегда был отчаянно-храбрым, временами безжалостным, когда того требовала необходимость, но после приезда с войны на Пиренейском полуострове что-то выдавало в нем человека, которого опасно задеть или прогневать.

И как три с половиной года назад, он задался вопросом: правда ли, что лорд Деверелл замешан в скандале с неким министром иностранных дел, обвиненным в измене? Доказательства были представлены, и министр без лишнего шума подал в отставку, приехал домой и пустил пулю себе в висок, совсем как лорд Уикем после дуэли, стоившей ему чести и репутации.

Не то чтобы об этом стало известно: дуэли по-прежнему были вне закона, и не один дуэлянт, покончивший с противником, поднялся на эшафот виселицы в Тайберне.

Нет, все держалось в тайне, и сам Брекстон ни словом, ни делом не дал понять, будто знает что-то об Уитуорте и всей постыдной истории. Улики если и существовали, то исчезли вместе с несколькими офицерами британского флота, носившими известные имена. Оставалось неясным, кто именно добыл роковые сведения против министра и многих членов кабинета. Все же странно, что вскоре после выздоровления и вторжения в Португалию Холт получил заветный патент и покинул Англию, даже не попытавшись помириться с бабушкой. Ах, как хотелось Дэвиду присутствовать при встрече Холта с мисс Кортленд! Маленькая колонистка… скажем прямо, расцвела.

Но упоминать об этом неблагоразумно. Значит, он постарается вовремя оказаться в нужном месте, тем более что наверняка получит приглашение на день рождения Амелии Кортленд. Давно и хорошо известно, что леди Уинфорд — дама незлопамятная, любит внука и, разумеется, включит и его в список гостей. Остается только позаботиться, чтобы Холт непременно поехал. Изумительная получится сцена. Вот Дэвид позабавится!