Вне закона

Оглавление

Лицо у него было скуластым, даже как-то по-азиатски широким, хотя к Азии он никакого отношения не имел. И еще он был рыжим и конопатым.

— Из Батлер-Крик?

— Оттуда.

— А я из Ред-Рока, — отрекомендовался он. — Специально до вас добрался чтобы пароход перехватить. Хотел до Доусона как джентльмен проехать, а не на барже. По делам туда?

— За товаром.

— А я просто так. Думаю место жительства сменить, но не знаю куда ехать.

— Чем занимаешься?

Спросил больше так, разговор поддержать, толстяк был дружелюбным. Правда, татуировки лезли у него из воротника на шею и под бороду, а на левой кисти был у него ромбик, в котором написано «1 %» — то есть байкер и преступник в прошлом. Но тут где других брать?

— Могу любым механиком, с железом и деревом что хочешь сделаю, — сказал он. — Папаша был плотником и столяром, я с детства научился. Пристроюсь куда-нибудь, это в Ред-Роке работы мало. Я уже капитану себя в механики предложил, но у них есть механик. Может за борт его скинуть? — спросил он вроде как самого себя задумчиво. — Тогда не будет.

— А он тебя не скинет? — усмехнулся я.

— Меня трудно скинуть, — резонно возразил толстяк. — Триста десять фунтов все же. Ладно, найду что-нибудь. Холодно здесь только, а на юге не пойми кто живет, не хочу туда.

— Откуда сам?

— Из Австралии, из Перта, знаешь такое место?

— На карте видел.

— Немного потерял. Хотя городишко приятный.

То-то у него акцент какой-то непривычный, еще гадал откуда он с таким приехал. Привезли, точнее. А так да, Австралия тоже «присоединилась к программе», свой криминал сюда скидывает.

Но насчет юга он прав. Я там не бывал, но слышал много. Сюда ведь и Латинская Америка попадает, и черные, и мусульмане — там своя жизнь. И борьбы с расизмом здесь никакой, так что он как новый здесь расцвел, со всех направлений. Так что каждый здесь своих держится, так оно надежней выходит.

Вон паровой катер идет навстречу, с одной шаландой на буксире. На корме какие-то мужики в куртках-штормовках сидят, накинув капюшоны — ветрено. На шаланде еще компания человека в четыре и как бы даже не шашлык жарят. А катер называется… «Ветер Северный». Ага, «Владимирского централа» только не хватает. Но это свои. Значит точно шашлык, однозначно, не барбекю никакое.

Плывут, плывут себе берега. Пиво допилось, толстяк еще купил, на двоих на этот раз. Напьюсь ведь так, точно. Хотя меня на второй день почти не берет алкоголь, не пьянею, а так, лень одолевает. Уже бы в каюту ушел, книжечку почитал, а потом бы и уснул, так нет — вставать лень. Стул удобный, место у окошка, ноги есть куда вытянуть — зачем вставать? И даже до ветру пока почему-то не хочется, несмотря на пиво. Может быть как захочу, так и встану.

* * *

Да, Доусон был столицей мира, по сравнению с тем, что я до этого увидеть успел, по крайней мере. Кроме «Гордости Доусона», величественно зашедшей в устье реки Судьбы, у причалов стояло еще целых два парохода — «Дух Гранд-Ривер» и «Сюзи Бет», причем «Сюзи Бет» выглядел совершенно новым. Или выглядела, потому что и имя женское, и в английском языка пароходы называют «она», то есть «she». «Сюзи Бет» выглядела новой и похоже, что ее только заканчивали постройкой — на палубе работали какие-то люди, у причала стоял воз с досками.

А еще порт был забит лодками, шаландами, паровыми катерами, ну и буксиры, освободившись от «хвостов», вытянулись в рядок… опа, а вон и «Бурлак»! Ну да, а что я удивился? Там тоже товар скопился и новый закупить нужно, как паводок сошел, так и двинули сюда. Это наш пароход пока еще до Батлер-Крик дошел, да нас подсадил, а «Бурлак» сразу сюда попер.

Так, тогда надо будет их найти. Васька наверняка на шаланде расслабляется, он должен знать где босс на постой встал, ну и остальные заодно. Да и мне именно туда неплохо бы заселиться. Правда, пить опять придется. я два дня последних на пароходе если и не совсем уж воздерживался, то берегся как-то, а с этими… Ну, будем считать что это судьба. Как там в народной поэзии, той что с детства помнится?

Шел медведь по тайга,

О пенек ломал нога.

Почему медведь хромой?

У него судьба такой.

Так вот актуальный стих получается, да. Иншалла.

Пароход между тем отшвартовался у деревянного причала, сбросили с борта сходни и поток обалдевших от сидения взаперти и четырехдневного пьянства пассажиров повалил на берег. Путешествие закончено.

Вскинув на плечо рюкзак и подхватив сумку, я решительно направился к причалам с шаландами. В порту было людно и шумно, было видно что начала навигации ждали как могли, и теперь вот до дела дорвались. Телеги с товаром катили во все стороны, где-то грузили, где-то стучали молотками, где-то ругались, у входа на следующий причал пытались собрать гвозди из расколовшегося от падения на землю ящика.

Обстановка явственно намекала на то, что за карманами лучше бы приглядывать. Я так и не носил ничего нужного в карманах, мне Роберто из кожи и замши маленькую сумочку скроил, которая носится под курткой на манер кобуры. И не срежешь, потому что никакой нож ее так запросто не возьмет, и в нее не залезешь, потому как клапан в ней с хитростью. Ее еще можно подмышкой носить, как кобуру наплечную, но у меня там и правда кобура с «береттой», той самой, из которой я Джока застрелил. Пусть один револьвер будет на виду, а второй вот так.

Ага, вон васькина шаланда, я избушку палубную узнаю, в какой сам два дня прожил. А Васька где? Внутри?

Подошел ближе, встал у края причала, сомневаясь, перебираться на баржу или нет. Васьки что-то не видно.