Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская пла

Оглавление

143

— Я сомневаюсь, мистер Эйнсон, что он сможет принять вас сейчас, не назначив встречу заранее.

— Он должен увидеть меня, моя дорогая девочка; пожалуйста, доложите обо мне.

С сомнением покусывая ноготок своего маленького пальчика, девушка исчезла во внутреннем офисе. Через минуту, не говоря ни слова, она провела Эйнсона в комнату Михали. Эта секретарша вызвала у Эйнсона чувство раздражения. Он всегда очень старательно улыбался ей и кивал, но ответное приветствие казалось ему исключительно искусственным.

— Мне очень жаль отвлекать тебя, особенно когда ты занят по горло, — сказал он директору.

Михали не поспешил разуверить друга. Он занял твердую позицию у окна и спросил:

— Что привело тебя сюда, Брюс? Как Энид?

Не обратив внимания на неуместность последнего вопроса, Эйнсон сказал:

— Я думаю, ты должен сам догадаться, почему я здесь.

— Лучше, если ты все объяснишь сам, Брюс.

Вытащив из кармана газету, Эйнсон бросил ее на стол Пацтора.

— Ты просто обязан увидеть это. Этот чертов американский корабль «Ганзас», или как там его, отправляется на следующей неделе на поиски наших ВЗП.

— Надеюсь, им улыбнется удача.

— Неужели ты не понимаешь всей несправедливости этой ситуации? Меня не пригласили участвовать в экспедиции. Каждый день я ждал от них хотя бы слова, но оно так и не последовало, они так ничего и не сказали. Может ли здесь быть ошибка?

— По-моему, Брюс, в таких делах ошибок не бывает.

— Понимаю. В таком случае, это публичное оскорбление. — Эйнсон стоял, глядя на друга. А был ли тот в действительности другом? Не бросался ли он этим словом на протяжении всех лет их знакомства? Он восхищался многими чертами характера Пацтора, его успехами как драматурга и как начальника первой экспедиции на Харон, он восхищался им как активным человеком. Теперь он взглянул глубже и увидел всего лишь актера, активного человека лишь с точки зрения драматурга, подделку, которая наконец-то открыла свое настоящее лицо тем спокойствием, с которым он встретил несчастье друга, сидя в своем безопасном кресле директора Экзозоопарка.

— Михали, хотя я старше тебя всего на год, я пока не собираюсь занять спокойную должность на Земле; я активный человек, все еще способный действовать. Думаю, без ложной скромности могу заявить, что им нужны такие, как я, на форпостах Вселенной. Именно я обнаружил ВЗП, и если это забыли другие, то я не забыл. Я должен быть на борту «Ганзаса», когда тот на следующей неделе отправится в транспонентальный полет. Ты мог бы подергать ниточки и устроить меня туда, если бы захотел. Я умоляю тебя сделать это для меня и клянусь, что больше ни о чем никогда не попрошу. Я просто не смогу перенести позора забвения в такой важный для меня момент.

Лицо Михали исказилось:

— Не хочешь выпить, Брюс?

— Конечно нет. Почему ты всегда настаиваешь на этом предложении, зная, что я не пью?

— Ты должен извинить меня, если я осушу рюмку. Хотя обычно так рано этого не делаю.

Подойдя к паре маленьких дверей, вделанных в стену, он сказал:

— Не знаю, станет ли тебе легче или наоборот, если я скажу то, что ты не одинок в своем несчастье. Здесь, в Экзозоопарке, у нас тоже есть свои разочарования. Мы не достигли ожидаемого успеха в общении с этими несчастными пришельцами.

— Я думал, что один из них резко начал извергать английские выражения?

— С извержением все в порядке: залпы беспорядочных фраз с удивительно точной имитацией различных голосов, которые они слышали. Я без труда узнал себя. Конечно, мы все это записывали. Но, к сожалению, прогресс был достигнут слишком поздно, чтобы спасти дело. Я получил приказ из Министерства внеземных дел о немедленном прекращении всех наблюдений над ВЗП.

Хотя Эйнсон был раздражен тем, что его заставили отвлечься от собственного горя, известие поразило его.

— Клянусь Вселенной! Они не могут просто прекратить исследования. В них мы коснулись наиболее важных проблем, с которыми когда-либо сталкивалось человечество. Они… я ничего не понимаю. Они не могут просто взять и прекратить все это.

Пацтор глотнул немного виски.

— К сожалению, такая позиция министерства вполне объяснима. Меня настоящее положение дел шокирует в не меньшей степени, чем тебя, Брюс, но я вижу, что лежит под этим. Не только общество, но даже министра не так-то легко убедить, что задача установления контакта с чужой расой — или даже оценки чужого разума — не решается за пару месяцев. Брюс, я скажу прямо: тебя считают треплом, и прошел слух, правда, легкий, как дуновение ветерка, — что мы виноваты в равной степени. Этот ветерок облегчил работу министра — вот и все.

— Но не может же он остановить Бодли Темп ли и всех остальных.

— Я был у него вчера вечером. Он остановил все. Сегодня ВЗП перейдут в отдел экзобиологии.

— Экзобиологии! Но почему, Михали, почему? Здесь кроется какая-то тайна!

— Доводы министра излучают оптимизм, который мне лично кажется безосновательным. Через пару месяцев «Ганзас» отыщет гораздо больше этих ВЗП — фактически целую планету. И тогда будут найдены ответы на большинство основных вопросов, например насколько разумны эти существа, после чего станут предприниматься гораздо более эффективные попытки установления контакта.

Эйнсона затрясло. Это подтвердило все его опасения о расстановке сил вокруг. Ничего не видя, он принял из рук Пацтора сигару и вобрал ее аромат всеми своими легкими. Постепенно сознание его прояснилось, и он сказал: