Если верить в чудеса

Оглавление

Дженни жила с ним почти месяц.

Возбуждение? Все еще здесь. Веселье? Не кончалось. Но было и большее. Совместная жизнь приносила Трэвису… Он не смог сразу найти слова.

Она дарила ему счастье.

Началось все в то воскресенье, когда они посетили парк аттракционов. Потом отправились кататься на машине. Затем они остановились подкрепиться в одном известном ему тайском ресторанчике. Там помещалось всего шесть столиков. Никаких декораций, никаких претензий, всего лишь семейный ресторанчик с восхитительной кухней.

Оказалось, Дженни ни разу не пробовала тайских блюд!

Как можно было прожить годы в колледже и ни разу не попробовать лапши из картонной коробочки? Для Трэвиса это было непостижимо, но он вспомнил о ее родителях, которые растили дочь осторожной и недоверчивой, и понял причину.

Секс. Американские горки. Тайская кухня.

Он дразнил ее. Спросил, много ли еще вещей, которые ей предстояло впервые попробовать вместе с ним, и она неожиданно ответила ему очень серьезным взглядом. Затем Дженни рассмеялась и сказала: если вспомнит о них, обязательно ему сообщит.

Если бы она была лет на шестьдесят старше, Трэвис предположил бы, что она составляет список дел, которые необходимо совершить перед смертью.

Дженни просто жаждала как можно скорее познать жизнь.

Она сделала заказы для них двоих. Суп с курицей. Красное карри. Жареную лапшу.

– Ого! – произнесла она, попробовав суп.

– В каком смысле? Тебе понравилось? Или наоборот?

– Ты шутишь, что ли? Я в восторге!

Она и правда была в восторге.

Они ели из тарелок друг друга и говорили обо всем на свете, в особенности о Техасе и Нью-Гэмпшире. Когда они вышли из ресторана, Трэвис отвез ее домой.

– Я не хочу расставаться с тобой, – сказал он у ее двери.

– И я не хочу с тобой расставаться, – ответила она нежно. – Давай же, зайди на минутку.

– У меня есть идея получше! – выпалил он вдруг без долгих раздумий и подготовки, но зная, что это необходимо сказать. – Возьми что-нибудь с собой. Поедем ко мне.

Дженни колебалась достаточно долго, чтобы его сердце чуть не остановилось.

– Я не могу, – наконец ответила она.

– Ты можешь делать все, что сделает тебя счастливой, – мягко возразил он. – Если, конечно, пребывание у меня дома входит в этот список…

Тишина.

Затем она поднялась на носочки и поцеловала его.

Он взяла с собой летнюю юбку, футболку, сандалии, белье, косметику, шампунь, какие-то женские штуки. Наконец прихватила сумку с ноутбуком, пару книг и кипу отпечатанных листов.

– Я готова! – сказала она.

И снова он без долгих колебаний и раздумий услышал, как предлагает ей захватить еще пару вещей.

– Знаешь, на случай, если ты, ну, еще останешься на пару дней…

Это был один из тех моментов, когда время останавливается.

Дженни тихо смотрела на него широко раскрытыми глазами. Затем очень мягко спросила:

– Ты предлагаешь мне жить с тобой?

С совершенно не типичным для него прямодушием, когда речь шла о женщинах, Трэвис ответил:

– Да.

С тех пор она не возвращалась к себе, если не считать тех случаев, когда ей нужно было что-то захватить из своих вещей.

Он попытался заплатить за нее в одном из бутиков, но она не позволила. Она была независимой, его Дженни, так что Трэвис покупал ей подарки, а затем с невинными глазами говорил, что они с распродажи и возврату и обмену не подлежат.

Прошлым вечером он вручил ей небольшую коробочку в подарочной бумаге. Произошло это в том самом тайском ресторанчике, ставшем их любимым.

Она открыла коробочку и резко выдохнула, увидев золотой браслет и сердечко внутри, а затем взглянула на него сияющими глазами:

– Трэвис, я не могу…

– Ты должна, – ответил он. – И… там нет возвратов.

Улыбка расплылась по ее лицу.

– Мне очень нравится. Большое спасибо!

– Не за что, – сказал Трэвис и вдруг представил ее открывающей еще более маленькую коробочку с огромным бриллиантом внутри.

Как раз принесли их блюда, и остаток трапезы они провели за разговором. Хотя в основном говорил Трэвис.

Он поймал себя на том, что рассказал и о десяти тысячах акров земли на продажу в Уайлд-Кроссинге, и о своих планах об их покупке.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, – сказал он, – и я предполагаю оставаться в инвестиционном бизнесе, но фермерство в моей крови.

– Видимо, гены, – очень серьезно предположила она, но легкая улыбка играла в ее глазах.

Он рассмеялся, а затем неожиданно для себя спросил абсолютно будничным тоном о том, как она относится к природе и полям, нравятся ли ей лошади, собаки, дети и прочие радости жизни на ферме…

И вдруг он поймал себя на том, что почти не дышит в ожидании ее ответов.

– Я выросла на старых вестернах, – наконец ответила она почти шепотом. – У моего отца была огромная коллекция. И я всегда думала, как, должно быть, прекрасно оседлать коня и нестись, нестись, нестись куда-то вдаль и так и не достигнуть границ собственной земли, устать и вернуться домой, где тебя ждут любовь, смех, объятия дорогого тебе человека… – Ее голос дрожал.

Трэвис уже готов был пообещать ей все это, если она выйдет за него, но заполненный ресторанчик – не то место, где нужно признаваться женщине в любви.

Кроме того, его смутило выражение ее лица. Что-то было не так. У Дженни определенно была какая-то тайна. И не слишком хорошая.

Он чувствовал это и раньше, но никогда не требовал от нее признаний, потому что был уверен: они вот-вот разойдутся.

Дженни хранила тайну, отчего была несчастна, и, видит бог, настало время узнать, чем он может ей помочь.