Путник: легенда о забывчивом попаданце

Оглавление

Я решительно посмотрел на Механика.

— Если с ней что-то случится…

— Нет смысла угрожать мне, — перебил старик. — Я сделаю, что могу, независимо от твоих угроз, но гарантировать положительный результат не получится, как бы тебе того ни хотелось… Как бы мне ни хотелось того.

— Ладно, — кивнул я, крепче прижимая к себе Азию, — обещайте, что сделаете все возможное.

— Я обещаю. А теперь неси ее вниз.

Следом за Механиком я спустился в подвал. Под низким потолком вспыхнули чередой несколько больших газовых шаров, освещая белый пол и глянцевые светлые стены, вдоль которых тянулись закрытые стеллажи с многочисленными отсеками. Посреди лаборатории находился огромный стол, похожий на операционный, только в несколько раз больше. На таком при желании можно было разместить человек пять.

— Клади ее сюда, — по-хозяйски распорядился старик, кивая на этот самый стол.

Я осторожно опустил Азию, поразившись, какой она стала легкой. Слишком легкой, невесомой. Я даже не почувствовал, стало ли легче от того, что она теперь не на моих руках.

Оказавшись на твердой плоской поверхности, нова судорожно вздохнула и принялась хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Потом она замерла, недвижная, как статуя. Если бы не слабые движения груди, можно было решить, что она умерла.

— Делайте что-нибудь, скорее! — крикнул я старику.

Он не торопясь оглядел нову, потом, пробормотав свое многозначительное «н-да-а», почесал голову и молча указал мне на дверь.

— Даже не думайте! Я остаюсь.

— Нет. Я привык работать один. Тем более, что ситуация серьезная, а я уже давно не практиковался в подобных делах. Если хочешь, чтобы твоя подруга осталась в живых — не мешай.

— Ладно, — нехотя согласился я, — но я буду рядом.

Последние слова прозвучали грозно, но старый Механик лишь устало вздохнул.

Я вышел во двор и сел, привалившись к стене жилой постройки. Ожидание — дрянное занятие. А еще дряннее, если ожидаешь чего-то важного. Если результат этого самого ожидания зависит не от тебя, и на кону стоит чья-то жизнь. Хреново. Хреново ощущать себя беспомощным, когда хочешь помочь. А еще хреново не доверять тому, от чьей легкой руки зависит жизнь важного для тебя человека…

Что остается? Надеяться? Что-то не очень хорошо это у меня выходило. И пусть я никогда не был пессимистом, где-то в глубине души меня терзал страх, что с Азией может случиться что-то… Черт, я даже думать об этом не хотел, снова и снова загоняя дурные мысли в подсознание. Я твердил себе «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО». Твердил до тех пор, пока сам не поверил в это.

Искренне уверовав в удачу старого Механика (да, кстати, он же почти бог в конце концов), я решил подумать о том, о чем надо было подумать уже давно, но все как-то времени не находилось — погони, тренировки, битвы, так сказать! Мои старые воспоминания.

Прокрутив в голове все, что я вспомнил за последнее время, я восстановил довольно четкий кусок своей прошлой жизни. Четкий, но слишком короткий — я с друзьями еду на дачу, там меня кусает собака, я иду к ее хозяину и он, без моего согласия, закидывает меня сюда…. Не густо, конечно, но уже что-то. А самое главное — я четко осознаю, что «тот» мир, вовсе не иллюзия. Я помню его в деталях, я знаю эти детали, прекрасно понимаю, что они значат, ведь я сталкивался с ними сотни раз — приставки, телефоны, автомобили, телевизоры… А еще, в «том» мире нет и никогда не было Домов и дорог. И лес — это просто лес — куча растущих вместе деревьев…

Ладони кольнуло, и на миг мне показалось, что под кожей вновь блеснуло белым. Это ощущение не покидало меня с момента, когда я «ожег» касанием Музу.

Я уставился на свои руки: ничего в них особенного вроде — загрубевшая от мозолей кожа, местами стертая, местами задубевшая. Магии в этих руках не водилось отродясь…. Но как-то же я эту тварь ухватил?

Я посмотрел на жилище Механика. Никто не выходил оттуда уже несколько часов. Чертово ожидание! Я взглянул на небо — все время моего пребывания в этом оазисе оно ни разу не изменило своего цвета. Матово-серое, ни дневное, ни ночное, ни утреннее, ни вечернее. Какое-то никакое. Казалось, что за этим небом, укрытым плотными, непроницаемыми облаками, вовсе не существует солнца.

За ожиданием я не заметил, как уснул. Просто вырубился в один прекрасный миг. Некоторое время я грезил наяву. Мне казалось, что каменные стены острова раздвинулись, попуская внутрь огромного октохода. Монстр прошел мимо меня и, сжавшись до размеров собаки, нырнул в жилище старика.

Я моментально очнулся, закрутил головой, соображая, что просто задремал и никаких октоходов рядом, по крайней мере с моей стороны ограждения, нет. На всякий случай я подошел к стене и провел по ней рукой. Ладонь вновь неприятно защипало, и я убрал руку, почувствовав затылком взгляд в спину.

— Что с Азией? — спросил, обернувшись на старика.

Механик выбрался, наконец, из своего подземелья, и стоял теперь, щуря от скудного света близорукие глаза.

— Она жива.

Этого мне было достаточно. Жива! Это главное. Самое главное сейчас….

Азия лежала внизу на столе. Ее лицо осунулось, а вокруг глаз пролегли густые черные тени. Кожа новы приобрела болезненный синий оттенок, и вены проступили сквозь нее замысловатым узором. Да уж, выглядела Азия неважно.

Основная часть ее тела скрывалась под белой простыней, по красным пятнам на которой я догадывался, что операцию ей пришлось перенести нелегкую.

— Она спит, — заметив на моем лице недоверие, пояснил Механик. — Я сделал все возможное. Придется ждать несколько дней, прежде чем можно будет сделать какой-либо положительный прогноз.