ПЛЕНЕННАЯ ДУША

Оглавление

— Это ведь никогда не закончится, Снежинка? Правда? — прошептал почти неслышно.

Риэ так и не смог шевельнуться. Во все глаза он смотрел на мужчину перед ним — на наглого сумасшедшего лорда, острого на язык и, кажется, знающего все на свете; на чудака, живущего с призраком, — смотрел, и не мог поверить, что перед ним человек из страшных сказок, пугающая всю Империю легенда. Ни разу за все их знакомство Эдан не назвал своего гильдийного имени, никогда не надел ничего со знаками ранга! Риэ специально как-то, пробравшись в прачечную, перебрал целый ворох хозяйской грязной одежды, ища хоть что-нибудь… Тщетно! Лишь на паре шелковых рубашек были грубо спороты воротники и манжеты…

Юноша застыл, чувствуя себя пораженным, растерянным — и странно лишним; отчаянно соображая, стоит ли что-то сказать, или просто уйти.

— Возвращайся к своим книгам, Риэ, — наконец, вспомнил и о нем светловолосый. — Мне сейчас не до откровенных бесед…

Студиозус вздрогнул, приходя в себя, попятился — а затем вынесся из зала, словно за ним гнались все убийцы Гильдии.

«Ну вот, теперь и этот бояться будет… — горько скривился темный мастер. — Дьяволы тебя побери, Слава! Одни беды мне приносишь — а еще смеешь рассуждать о любви!»

«Но ведь она права, Эдан? — голос Лаи обозвался задумчивой печалью. — Это ведь то, что больше всего тебя бесит! Твоя любовь ко мне, и впрямь, болезненна да ненормальна. Расстанься мы тогда, одиннадцать лет назад, по каким-то обычным, не связанным с Гильдией, причинам — и ты, возможно, даже не узнал бы меня при встрече. Но вернувшаяся память сыграла с тобой злую шутку, делая немного безумным…»

«Немного? — саркастически хмыкнул он. — Да у меня голос мертвой женщины в голове! Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты существуешь. Может, я просто сошел с ума?»

«Ага, надейся! — надрывно рассмеялась она. Потом притихла, и вновь заговорила, но уже дерзко, почти с вызовом. — Что ты будешь делать теперь? Пойдешь к Славе? Опять попытаетесь придушить друг друга? Или… может, вспомните старые времена?..»

Картинки с маленькой злючкой замелькали в его голове. Обнаженной, царапающейся, дерущейся даже в постели…

«Перестань! — шикнул он на Лаю. — Не будет этого больше! Не с ней!»

«Почему?»

«Она убила тебя. Этого мало?»

«Ты ведь уже простил ее за это, — мягко заметил голос. — Можешь врать себе, но я-то знаю…»

«Это хуже всего! — до боли сжал кулаки Эдан. — Я, и правда, не могу ее ненавидеть. Наверное, если б мог — было бы легче, но… Слава свято верит, что поступила правильно. Что спасла меня. Даже не так — поймала, когда я оступился, искупила мой грех… Она ведь всегда считала, что оказаться в Гильдии — это честь, знак особой избранности, великая гордость и везение. Она жила этой мыслью многие годы, черпала в ней уверенность и силу. Меня временами так злит ее глупое тщеславие, что хочется выпороть, как ребенка! Но ненавидеть… как-то не получается… Думаешь, я дурак?»

«Думаю, ты привязан к ней. Не так, конечно, как ко мне…» — ее голос зашелестел улыбкой.

«Я, и правда, дурак…»

«Что ж поделаешь? — он почти видел зеленые Лаины глаза, горящие мягкой насмешкой. — Ты — упрямый дурачок, ибо не желаешь признавать своих слабостей; я дура, раз оправдываю свою убийцу… А она — дура вдвойне, коль за столько лет не смогла к тебе подобраться!..».

«Какая исключительная подобралась компания!» — горько рассмеялся мужчина.

«Да уж! — хмыкнула охотница. — А Слава твоя права еще кое в чем. Ты должен вернуться!»

Он тяжело, почти обреченно, вздохнул.

«Моя жизнь могла бы быть такой спокойной!»

«Я знаю, родной».

«И с совестью не пришлось бы ежечасно спорить! И руки марать в крови, и оглядываться через плечо, ожидая нож в спину…»

«Я знаю, любимый, я знаю…»

— Будь все проклято! — резко выпрямился он. — Как думаешь, что со мной сделают в Гильдии?..

«Не узнаешь, пока не наведаешься, Эдан…»

— Вот именно, Снежинка, вот именно…

И даже сам себе он не решался признаться, что за внешней досадой скрывается червячок тайной радости.

***

Закутанная по самую макушку, Мила ждала его на пороге комнаты.

— Я почуяла ее еще на подходе, — опережая возможный вопрос, заговорила лекарка. — Прятать себя от мастеров Разума — это первое, чему я научилась после побега…

Мужчина одобрительно кивнул.

— Ты… вернешься туда? — замялась она.

— Видимо, я должен.

Вмиг повеяло от нее отчуждением и холодом.

— Прикажешь следовать за тобой, мастер? — напряженно спросила Мила.

— Я не могу тебе приказывать такое, — качнул Эдан головой. — Особенно теперь, когда и сам не знаю, что меня ждет в столице. Однако… если решишь когда-нибудь вернуться, я постараюсь сделать твое возвращение безопасным.

— Будь уверен, я приду, когда ты позовешь, — решительно вскинула на него глаза лекарка. — Но пусть это будет… не сегодня.

— Как скажешь.

Эдан потянул на себя дверное кольцо, заставив Милу посторониться.

Коль решено все — затягивать с отъездом нет смысла.

Сейчас он словно мчался по краю пропасти: страх и ликование полета поднимались в животе, а голова была на диво ясной — как ни разу за последние много месяцев.

«Я ВОЗВРАЩАЮСЬ В ГИЛЬДИЮ!» — невольно повторял он про себя, наполняя эту фразу то изумлением, то торжеством, то ужасом.

Чтобы собраться, не нужно было много времени. А прощаться с кем-либо Эдан и вовсе не собирался. Накинул свой поношенный плащ, подхватил уложенный наспех мешок — и легко сбежал вниз по лестнице. Вышел во двор, заглянул в конюшню, сам взнуздал и оседлал норовистую Арну, втайне сожалея об оставленном у ахаров Стрелокрыле. Вывел лошадь, окликнул Горо, гоняющего своих ребят по двору.