Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая.

Оглавление

– Сегодня пригласить? – пожелал уточнить ситуацию Ставр.

– Да, он спросил, куда я еду, и попросил взять его с собой.

– Значит, Додон знал, куда ты едешь? – теперь уточнения попросил князь Годослав.

– Именно так. Додон разговаривал со слугой, когда я спускался. Потом я стоял на крыльце, дожидаясь, когда подадут лошадь, и разговаривал с Власко, а мимо нас прошёл слуга Додона. Тот самый, с которым князь разговаривал. Власко посмотрел на него, и попросил меня надеть панцирь. Так же, как тогда, когда меня хотели убить бояре.

– Он смотрел в воду? – поинтересовался Годослав, слепо веривший в способности Власко читать события по воде, поскольку все предсказания отрока, что касались лично Годослава, высказанные три года назад, сбылись.

– Нет… Власко не понравился взгляд слуги. Он сказал, что так смотрят на покойника.

– У Власко хорошая интуиция, – заметил Ставр. – Он многое чувствует. Но это не всегда сбывается. События развиваются по-своему, и не каждое из них приводит к тому, что можно почувствовать загодя. Хотя порой это спасает. Ты, я понимаю так, не одел панцирь?

– Я посчитал это лишним, – сознался Дражко. – Хотя следовало бы после первого раза положиться на слова отрока! И впредь его слушаться…

– Следовало бы… – согласился хмурый князь Годослав. – Но Додон… Додон… Неужели он способен на такое? Я знаю его стремление к власти, его постоянное желание плести интриги и клеветать на всех походя. Но… Подсылать убийцу… Да и с какой целью?..

– Князь Додон, хотя я никогда не испытывал к нему симпатии, как ты знаешь, княже, – сказал Ставр, – в этом случае, мне кажется, совершенно ни при чём. Можно смело искать другую причину покушения.

– Почему ты так решил?

– Потому что Додон хотел поехать с князем-воеводой Дражко. Стрелок, что покушался на князя-воеводу, стреляет очень плохо. Не сумел попасть ни в князя, ни в скачущего Власко. И вполне мог, при определённых обстоятельствах, попасть не в Дражко, а в Додона. Если бы его послал князь Додон, он наверняка бы знал, кого посылает, и не стал бы так рисковать своей горячо любимой персоной. Он не из таковых.

– Здесь тоже есть маленькое сомнение, – сказал Дражко. – Князь Додон никогда не числился среди моих друзей, как я уже сказал, и ему трудно было рассчитывать, что я вдруг приглашу его с собой. Его просьба – простая болтовня. И он наверняка знал, что мне не до него. Кроме того, если бы он был рядом в момент, когда меня убили бы, подозрение на него пало бы в последнюю очередь. Он бы даже проявил обязательную прыть, чтобы попытаться меня спасти.

– Это тоже верно, – согласился волхв. – Это похоже на греческое извращенное коварство, хотя я не думаю, что Додон настолько огречился. По крайней мере, чтобы так мыслить, надо обладать некоторой отвагой, которой у Додона нет. Он хотел бы быть таким, но не хватает характера.

– Помимо этого, – добавил Годослав, – есть ещё мнение Власко. Отрок почувствовал взгляд слуги… Я Власко верю…

– У слуги тоже могут быть какие-то внутренние состояния, – волхв Ставр, как всегда, хотел быть справедливым, и не желал никого обвинять до выяснения всех обстоятельств. – И он, сам того не замечая, почувствовал что-то связанное с князем-воеводой. Это мимолётное видение, и ничего больше. Человек, порой, сам не понимает, откуда пришло это, если в состоянии вообще осознать такое видение. Но его взгляд может сказать больше, чем сам человек знает…

– Это всё премудрости, слишком далёкие для меня и моего меча, – сказал Дражко. – Ещё что-то, Ставр, ты сказать можешь? Ты же всегда знаешь больше других, и видишь дальше нас, недалёких и прамолинейных военных.

Волхв усмехнулся.

– Могу сказать только одно. Человеку даны два уха и только один рот. Два уха для того, чтобы больше слышать, а рот только один, для того, чтобы меньше говорить. Я предпочитаю узнавать и слышать больше, с двух сторон, прежде, чем во всеуслышание сделать один вывод. Но, когда я узнал недостаточно, делать вывод я не вправе.

– Это верно, это по Прави… – согласился Годослав. – Но у тебя, брат Дражко, есть, кажется, ещё одно подозрение. Мы слушаем тебя…

Князь-воевода Дражко слегка замялся, посмотрел на Ставра, словно волхв мешал ему говорить, потом на Годослава, слегка покраснел и, чтобы это скрыть, сердито зашевелил усами.

– Рассказывай, что ж ты… – поторопил Годослав, и глянул за окно. – Нам чуть позже ещё один важный вопрос решить предстоит…

– Тут не мои подозрения, а не совсем понятные слова Власко… Уже совсем с другим связанные… Хотя слова по существу…

– И здесь Власко? – с удивлением спросил Ставр. – Когда он успел только оказаться везде! Мы ведь с ним совсем недавно расстались, и мне он ничего не сообщил, хотя он мой воспитанник, и должен мне говорить в первую очередь.

– Я брал его с собой в имение… Но лучше я начну издалека, чтобы было понятнее. В общем, дело обстоит так… Я уже кратко упомянул сегодня про этот случай… Там, в Баварии, я со своей дружиной с одной стороны, а эделинг Аббио с другой, исполняли, если можно так выразиться, роль охотничьих собак. Подгоняли Тассилона к нужному Карлу направлению движения, не вступая в бой, но постоянно припугивая его своими передвижениями, разрезая его пути снабжения армии. И в один из таких моментов нам попался аварский отряд с небольшим обозом. Отряд возглавлял какой-то знатный аварский вельможа, судя по его доспехам, и по поведению. Назвать имя он отказался, и я до сих пор остаюсь в неведении относительно того, с кем скрестил оружие. Мне, признаться, тогда было очень скучно, потому что сам я ни разу не принял участия ни в одном бою. Только посылал свой полк. И я, вместо того, чтобы просто уничтожить этих аваров, предложил рыцарю поединок с условием, что, при его победе, и он и его люди будут свободны, при моей победе все его люди становятся моими пленниками. Обоз тоже, естественно, будет принадлежать мне. Рыцарь согласился, хотя вёл себя не совсем по-рыцарски, был очень заносчив, и хвастался неумеренно…