Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая.

Оглавление

– Что ты, княже… Мы Карлу верны… – раздался высокий и подобострастный голос из глубины боярского ряда.

– Верны…

Другие голоса поддержали с готовностью.

Иного Годослав и не ожидал. Боярам очень не хотелось бы отпускать хотя бы часть своих дружин на защиту соседа и верного друга, даже пожелай этого князь. Своя рубашка им всегда была ближе к телу. Они и для князя и княжества жертвовали своей дружиной всегда неохотно.

– А что за дружина, княже, прошла через город? – князь Додон выкриков верноподданнической верности не поддержал, но вопрос задал, который волновал всех, потому что бояре замолчали, дожидаясь ответа. – Не просветишь нас, тёмных?

В голосе князя звучали откровенные укор и обида, которую Додон чувствовал заранее, даже и не зная ещё, для кого предназначена скамья ближе от него к княжескому подиуму, но с надеждой ожидая, что скамья эта временная, и предназначается для какого-то знатного гостя.

– Тёмных я просвещу… Князь Буривой откликнулся на призыв Бравлина, и отправил ему в подмогу своего старшего сына Гостомысла. Однако в пути Гостомысл занемог, и от нашего дворца продолжил путь в носилках. В этом мы с Дражко не могли отказать Гостомыслу, который, как все хорошо знают, не однажды и нам приводил в помощь полки своего отца, – сказал Годослав, но не пожелал продолжать эту тему, и, как умелый правитель, поднаторевший в общении с боярским советом-думой, сразу перешёл к следующему вопросу. – Второе сообщение является вторым только по очерёдности, хотя по важности оно должно было бы быть первым. Рарог сегодня посетило ещё одно посольство, и тоже с неофициальным визитом, который не предусматривает встречи с боярами. Правда, посольство это не только к нам, а ещё и к уважаемому всеми нами аббату Феофану…

Аббат, услышав своё имя, вздрогнул, просыпаясь, поднял голову и прислушался. Но, не понимая славянского языка, удовлетворить своё любопытство не смог.

– Сегодня нас с князем-воеводой Дражко посетил от имени короля Карла Каролинга его майордом шевалье дю Ратье, и передал нам королевскую просьбу… Но, поскольку просьба эта напрямую касается всех собравшихся бояр с одной стороны, а с другой князя-воеводу, только сегодня прибывшего от Карла, Дражко сам и передаст вам её… Я со своей стороны прошу всех заметить, что король имеет обыкновение, в отличие от меня, передавать не приказы, а просьбы… А как к ним относиться, это уже личное дело каждого. То есть, забота каждого о своём завтрашнем дне, я так бы сказал.

По парадной горнице прошёл шёпот, словно осенняя палая листва на ветру заиграла.

Дражко, в отличие от Годослава, встал, чтобы произнести свою речь, и прогулялся перед подиумом, заложив руки за спину, и воинственно пошевеливая усами.

– Боярам хорошо известно, что наш брат князь вагров Бравлин Второй давно поддерживает дружеские отношения с нашим соседом и родственником конунгом данов Готфридом. Начиная войну против вагров, Карл Каролинг справедливо опасается, что даны могут оказать Бравлину существенную помощь, и затруднить его действия, как уже бывало на протяжении многих предыдущих лет. Первоначально Карл собирался попросить нас с князем Годославом выслать ему в поддержку несколько боярских дружин, оставив дружины княжеские на охране наших домов. Но, памятуя интересы своего народа, мы с князем Годославом сумели убедить шевалье дю Ратье в нецелесообразности такого действия. В итоге мы пришли к общему мнению, что вынуждены будем забрать в боярских дружинах всех стрельцов, оставив боярам только дружинников, и с этими стрельцами, соединив их с полуночными дружинами, оттянем силы Готфрида к своим границам. Там, на границах, герцог Трафальбрасс, как нам докладывает разведка, и без того держит немалые силы. Нам нужно испугать Готфрида, и не дать ему возможности прийти на помощь князю Бравлину…

Бояре сначала зашелестели, как осенняя листва, зашептались, потом шёпот стал громче, и перешёл в ровный недовольный гул, похожий на шум прибоя в период берегового бриза, по крайней мере, был он такой же угрюмо-безостановочный.

– Как же нам можно без стрельцов-то… – высказал общее мнение боярин Лавр. – Мы тогда и помочь князю, когда след, не сможем…

Дражко грозно задрал усы.

– Шевалье дю Ратье до вечера задерживается в Рароге. Кажется, он сейчас отдыхает у нашего уважаемого аббата Феофана?..

Это Феофан, при всём своём отвратительном знании славянского языка, понял, и закивал жирным подбородком, подтверждая.

– Мы можем договориться с дю Ратье, и вернуться к первому варианту, когда несколько самых сильных боярских дружин вместе с приданными стрельцами и при полном снаряжении и обеспечении на всю военную кампанию, которая может затянуться надолго, что тоже накладно для каждого боярского дома, будут отправлены на службу к королю Карлу Каролингу, чтобы участвовать в войне против вагров. Конечно, тем, чьих дружин дело не коснётся, могут чувствовать себя спокойнее, а остальные…

– А какие дружины посол просил? – осторожно поинтересовался боярин Лавр. – Чьи?

– Эти дружины должны выбрать мы с князем-воеводой, – вмешался в разговор Годослав. – Конечно же, замарать честь бодричей мы не пожелаем. Дружины будут отправлены сильнейшие, и хорошо снаряжённые. В дальнейшем боярам придется, вероятно, постоянно посылать обозы с обеспечением для своей рати.

Бояры-советники зашумели. Возможность вообще остаться без дружины, да ещё потратиться на снаряжение, а, в дополнение, обеспечивать эти дружины на чужой войне – это мало кому нравилось. И не было сказано, у кого конкретно дружины заберут, чьи дома и земли оставят без защиты. Каждый боялся попасть в это несчастливое число, и не утешала даже возможность в него не попасть, потому что своими дружинами все старались гордиться и понапрасну частенько хвастаться.