Любимые враги

Оглавление

— Это обнадеживает, — вру я, ибо вовсе не обнадежен, а нахожусь на грани отчаяния.

Мало того, что я, как последний трус, бросив боевые порядки землян, сбежал с поля боя, так еще и, находясь в шаге от оружия, не могу в него попасть.

Меня затрясло от нервного напряжения.

Раздавшиеся неподалеку взрывы усилили его до состояния аффекта, поскольку это означало только одно: битва от Саркофага перекинулась на территорию станции.

Я обернулся и увидел поднимающиеся над станцией клубы дыма и столб огня на месте штаба.

Ветер донес до меня запах гари и бросил мне в лицо облако пыли. Я заморгал. Потом протер глаза. И повернулся к входным дверям Утюга, подумав: «Наших наверняка уже всех покромсало. И меня то же ждет. На склад ходу нет — помру не за понюшку табака… Ни хрена эта железяка не соображает. Все врут ученые про свои компьютерные успехи».

Следует заметить, что тут я был не совсем не прав. Ученые Российской Империи сделали серьезный прорыв в области виртуальных технологий.

Особенно успешным оказалось проектирование виртуальных миров с разной физикой и архифантастическими существами, иные из которых жили в стольких измерениях, сколько не мог себе вообразить даже изощренный ум физика-теоретика.

Но и в бытовой сфере русские умельцы не подкачали, ухитрившись наделить интеллектом даже домашнюю мебель, меняющую свою конфигурацию в соответствии с настроением хозяев.

Да что там мебель — на Земле, например, интеллектуальными стали даже Гималайские горы, спасающие падающих альпинистов от травм мгновенно вырастающими из камня надувными подушками безопасности.

Так что искусственный интеллект Утюга вовсе не такая уж и «тупая железяка», как думал я в тот момент, а довольно сообразительная система.

Она наверняка тщательно проанализировала мое состояние. Поставила мне диагноз, проконсультировавшись с компьютерной базой еще работавшего терминала станционного госпиталя. И подала сообщение для дежурного по штабу, что мучимый приступом истерики младший прапорщик нуждается во врачебном уходе и скорейшем прибытии к дверям склада катера санитарного патруля.

Да вот самого штаба уже не существовало. И вообще — ни с одним из компьютерных терминалов «Апельсиновки» интеллекту склада уже было совершенно невозможно связаться — все вышли из строя.

Увы, даже в такой странной и абсолютно внештатной ситуации единственный оставшийся «в живых» искусственный интеллект на станции не собирался делать для меня никаких исключений.

Я криво усмехается, думая: «Ведь не хотел же сюда, вот меня сюда и не пускают. Давай, Сатана, сам банкуй. Я пас».

3

В очередной раз с чувством обругав «железяку» и проклятую силу притащившую меня помимо воли сюда, я сел на корточки и… на мгновение потерял сознание. А потому не знал (и лишь позже догадался), что именно в этот момент некая могущественная сила взялась за компьютерную сеть Утюга.

Воздействие длилось всего несколько секунд. Но нужный эффект был достигнут: когда складской интеллект возвратил себе себя, оказалось, что в его базе оперативных поступлений находятся два сообщения.

Первое — о том, что младший прапорщик Семен Аркадьевич Поленов произведен в прапорщики. Во втором содержалось требование немедленно открыть перед вышеозначенным прапорщиком все запертые двери, люки и заградительные плиты.

Уверен, даже этот странный момент с неведомо как попавшими в базу данных сообщениями был замечен искусственным разумом Утюга. И занесен в файл, где хранились все уведомления о сбоях в интеллектуальной деятельности складских киберсистем.

Так что, я, пожалуй, совершенно зря столь пренебрежительно отозвался о мыслительной системе склада. Она просто исполняла все требования своих программ. И нарушить заложенные в нее алгоритмы не могла, ибо только человеку дозволено нарушать любые правила и инструкции. Так ведь на то он и человек.

Глава 4. И косточек не останется

1

Внезапно аварийная сирена прекратила реветь. И на станцию опустилась тишина.

Я замер. Мое сердце участило свое биение, ибо в нем проснулась надежда. Я ждал, что вот-вот прозвучит бодрый голос, сообщающий об окончании сражения. Например, что-нибудь вроде: «Отбой общей тревоги! Всем подразделениям химической, биологической и радиоактивной защиты прибыть по форме номер семь к Саркофагу! Пожарным и спасательным службам приступить к ликвидации очагов возгорания и оказанию помощи пострадавшим!»

Но ни этих слов, ни сообщения о переходе к тому или иному прописанному в инструкции режиму действий, не прозвучало.

Не было бодрого голоса. И вообще не прозвучало никаких голосов. И никаких других звуков.

Ни шума транспортных двигателей. Ни воя сопл улетающих с аэродрома в экстренном порядке самолетов. Ни гула механизмов, борющихся за спасение людей. Ничего…

И тут мне стало по-настоящему жутко. Тишина на Станции означала только одно — сопротивление землян прекратилось из-за их полного истребления.

«Неужели уничтожены все?!» — подумал я и с тоской посмотрел в сторону жилого комплекса станции. Там клубился дым.

В мое голове раздался голос Сатаны: «И вещал тот, кто наречен Саваофом: «Как я помыслил, так и будет. Как я вообразил, так и воплотится».

Я возвел к небесам руки и, в отчаянии потрясая ими, застонл.

— Последовательность кодовых сигналов введена правильно! — раздалось у меня за спиной.

2

— Чего-чего?! — я повернулся к Утюгу.

И лишь через несколько секунд я понял, что это ожил расположенный над его воротами динамик. Но я не поверил услышанному. И переспросил, широко раскрыв от изумления глаза: