Всемирный следопыт, 1929 № 10

Оглавление

* * *

Под навесом павильона обезьян толпятся зрители. То-и-дело раздается взрыв хохота. Это они любуются на молодого opaнга и шимпанзе. Обе обезьяны здоровы, веселы и повидимому без труда переносят суровый климат. Помещение, где они находятся, конечно хорошо отапливается. Ухаживает за ними пожилой сотрудник с седой бородой. Одетый в синий халат, он похож на больничного сторожа.

По развитию и психике обезьян вполне можно приравнять к маленьким детям. Они так же капризны, раздражительны. Настроение их резко меняется. При еде рассеянны, и их приходится уговаривать или развлекать как ребят, чтобы накормить досыта. При мне их кормили печеньем, фруктами, супом, а с ложки давали пить какой-то желтый сироп. Процедура кормления ничем не отличалась от кормления ребенка. Старик садился на табуретку, брал к себе на колени молодого оранга и кормил его с ложки, ласково уговаривая и развлекая. Оранг ел, рассеянно поглядывая по сторонам. Старик салфеткой обтирал губы питомцу, а иногда оранг сам брал салфетку из рук старика и быстро проводил ею по своим губам. Старика оранг часто целовал, вытягивая далеко вперед губы, и тогда был похож на маленького ребенка, собирающегося чмокнуть кого-нибудь в щеку.

Старик терпеливо обучал оранга хорошим манерам: давал ложку и заставлял есть самого. Оранг неуверенно подносил ее к губам, иногда пронося мимо рта. Но все же он довольно быстро усваивал урок. Один раз старик, дав ему в руки пузырек, показал, как надо держать бутылочку, чтобы пить прямо из горлышка, и оранг тотчас перенял движение На десерт он получал что-нибудь сладкое и тогда срывался с колен и ловко взбирался вверх по решотке, чтобы показать подарок отцу, сидящему отдельно в задней клетке. Сначала я думал, что он попросту дразнит отца, но потом понял, что только хвастается полученным десертом.

По сравнению с шимпанзе оранг меланхоличен и мало подвижен. Видимо, он очень послушен. Однажды шимпанзе утащил у сторожа, чинившего решотку, кусок проволоки и забрался с нею на верхушку клетки. Сквозь окно я видел, как сторож, несколько раз повторив какую-то фразу, рукой указал орангу на шимпанзе. Оранг медленно поднялся наверх, отнял у шимпанзе проволоку и отдал сторожу.

Они рисуют зверей.

Шимпанзе вел себя иначе. Однажды каким-то образом ему удалось стащить у зазевавшегося старика ключ от клетки. Зажав его в руках, обезьяна металась по всему помещению, ловко уклоняясь от преследования и не обращая внимания на уговоры. Тогда старик протянул ей какое-то лакомство. Шимпанзе принялся за еду, положив ключ на доску, а когда вспомнил о нем — ключа уже не было.

Оранг и шимпанзе иногда помещались вместе, и в клетку к ним заходила хорошенькая девочка лет четырнадцати. Разница в характере двух обезьян сказывалась сразу. Оранг, играя с гостьей, обходился с нею нежно, часто целовал, а шимпанзе норовил изловчиться и оттаскать ее за волосы.

При виде играющей с обезьянами девочки мне невольно захотелось войти в клетку. Впрочем, когда я узнал, что по временам старый оранг впадает в дикое бешенство и нещадно лупит палкой подвернувшихся сотрудников, желание мое исчезло бесследно.

V

Тигры на охоте. — Пузатый «гималаец». — Медвежье рукопожатие. — Ненавистный сторож. — Суровое ремесло. — Роковое движение. — Самый большой лев в Европе. — «Друг человека». — Бывалая девица. — Полезная пустельга. — Кормление хищников. — Ястреба на закуску. — Зоопарк летом. — Меня не узнали. — Кормилица тигрят.

Однако вернемся к тиграм. Шайтан и Амба, мирно спавшие на соломе, казались сначала просто гигантскими кошками. Когда они садятся по естественной надобности в углу клетки и смотрят на вас с выражением какой-то наивной сосредоточенности, это сходство особенно бросается в глаза. Но стоило невдалеке показаться маленькому ребенку или собаке — тигры преображались. Припав на брюхо, от нетерпения перебирая ногами, они жадно всматривались в приближавшуюся жертву. А потом бесшумно крались вдоль решотки. Глаза их горели, пасть раскрывалась, обнажая острые клыки. Кошка становилась страшным зверем.

Рядом через стенку помещался гималайский медвежонок. Прелестное пузатое существо! Гималайские медведи — абсолютные вегетарианцы, и кормят их исключительно ржаным хлебом. Вероятно поэтому глаза их светятся необычайным добродушием.

Медвежонок большей частью сидел у решотки, взяв в лапы кусок хлеба. Сначала он внимательно разглядывал его, а потом начинал медленно жевать. Обглоданные корки отбрасывались в сторону, и пол клетки был усеян ими.

Гималайские медведи очень общительны. При посетителях оживляются и всячески стараются обратить на себя их внимание. Оставаясь одни, заметно скучают.

Тонкая перегородка отделяла пузатого медвежонка от взрослого медведя той же породы. Соскучившись, мишки прижимались к стенке и старались просунуть лапы навстречу друг другу через решотку так, чтобы коснуться ими. А когда это удавалось, они застывали в позе здоровающихся людей.

Невольно я вспомнил рассказ одного моего товарища о том, как однажды, будучи заключен в одиночную камеру, он нашел в темном углу ее узкое отверстие. Через это отверстие нельзя было ничего увидеть, но можно было просунуть руку навстречу соседу по камере.

— И я, — говорил приятель, — часто пользовался этой возможностью поздороваться с товарищем по несчастью…

Раз, когда я внимательно рассматривал Шайтана, я услышал за спиной чей-то топот. Быстро обернувшись, я увидел, что медвежонок пытливо смотрит на меня. Встретив мой взгляд, мишка сразу на четырех лапах подпрыгнул вверх, забавно мотая при этом головой. А потом сделал паузу, чтобы судить о произведенном на меня впечатлении. Так повторилось несколько раз. Поняв наконец, что соскучившийся мишка зовет меня к себе, я подошел к клетке. Тогда медвежонок радостно стал метаться по ней и, подбрасывая носом вверх солому, делал вид, что ловит ее на лету.