Владыка вод

Оглавление

— Да, кстати — кто такая Летеста?

Учитель посмотрел на дочь тревожно и ответил вопросом:

— А откуда ты знаешь это имя?

— Ты сам говорил, — беззаботно сказала Цыганочка. — Когда бредил.

Он покашлял, отвел глаза:

— Это… так… знакомая одна.

— А где она теперь?

— Где надо, — Учитель рассердился. — Зачем тебе знать?

— Ну как же, — Цыганочка лукаво прищурилась, — всякому интересно знать… про собственную маму. Ты не сердись, пап, — она взяла его руку, — мне же правда интересно.

Он досадливо поглядел на нее и нехотя ответил:

— Не знаю я, где она. Жили мы в Семихолме, я там учился. А потом… А потом мы с тобой сюда перебрались. Что с ней теперь — не знаю.

— А почему мы с тобой оттуда уехали?

— Значит, надо было. И все… И хватит об этом.

Цыганочка вздохнула, но продолжать разговор не стала: очень уж несчастный был у отца вид.

Прошло два дня, Учитель почти совсем поправился, жизнь потекла обычным порядком. Но разговор с отцом не шел у Цыганочки из головы. Что же за этим за всем скрывается? А тут, как на грех, увидела она вечером на площади вереницу телег, затянутых плотной парусиной. И узнала, что завтра отправляется во Всхолмье соляной обоз — оказывается, архигеронт прислал специальных послов с просьбой не прерывать торговлю и обещал выплачивать деньги сполна. Вот и случай, — подумалось ей.

Сначала она даже сама испугалась: какой такой случай? Для чего случай? Но кто-то внутри поддразнил: а для того случай — съездить и все разузнать. — Так отец же болеет, как его оставить? — Отец уже не болеет. За неделю с ним ничего не случится, — ответил кто-то. — А что ты Сметливу скажешь, если спросит — кто твоя мать? Цыганочка заколебалась. Плата за проезд с обозом пустяковая — можно взять из шкатулки, отец и не заметит. А ему записку оставить, чтобы не беспокоился. Может, рискнуть?

В молодости все решается просто. И на следующий день Цыганочка уже сидела в тряской телеге рядом с возницей, молодым симпатичным парнем по имени Приварок и болтала с ним как обо всякой всячине, так и ногами. Он говорил ей приятные, утешительные вещи: что до Семихолма они доберутся дня за четыре, лишь бы без задержки проскочить болота, а назад, налегке — и того быстрее. Рассказывал, какие места их ждут впереди, пугал про Болотное Ботало. Цыганочка смеялась и ничуть не боялась — их же много, пусть Ботало боится. Кони шли бодрой рысью, погода стояла чудесная — и думала Цыганочка, как правильно она сделала, что поехала: назад приедет, а скоро и Сметлив. Он же говорил — дней на десять уходит. Вот как раз все и выйдет…

И правда, все получалось как нельзя лучше. Даже дорога через болота оказалось нетрудной — недавно расширенные и укрепленные ради пушки мостки позволяли ехать довольно быстро. Как всегда, смущали людей своим жалобным видом кусты-глазастики, но уж с этим ничего не поделаешь — только терпеть. А как выехали на Переметное поле, дорога и вовсе пошла отличная, до самого Семихолма.

Цыганочка ничуть не устала, на ночь Приварок устраивал ее заботливо, отдавал свое одеяло, за едою подсовывал лучший кусок. У нее было прекрасное настроение, когда на четвертый день к вечеру показались островерхие ржаво-красные крыши Семихолма, столицы славного государства Всхолмского. Цыганочка без конца вертела головой, разглядывая чудные строения с ажурной деревянной резьбой на фасадах, убегающие вверх по холмам лесенки, прозрачные бассейны, наполнявшиеся из родников. Большое мрачноватое здание Высшей Школы напомнило ей слова отца, что здесь, в Семихолме, он учился. А она здесь родилась, и была безмерно счастлива, что родина ее — этот красивый, разбросанный по холмам город-гавань, выросший на берегу узкого морского залива.

Возле дворца архигеронта Всхолмского, Грубича седьмого Мягкое Сердце, Цыганочка попросила Приварка остановить. «Смотри, — сказал он ей, — завтра утром отсюда же и отправимся. Не опоздай!» Она подумала, что времени маловато, а успеть надо много. Хорошо еще, что всхолмский язык — почти то же самое, что пореченский. Только окончания немножко другие, да некоторые слова. Благо, отец в свое время научил ее.

Остановив первого же прохожего, Цыганочка спросила, где у них ярмарка. Там, решила она, проще будет узнать все, что нужно. Получив объяснения, быстро нашла шумную, пеструю, многоголосую — совсем, как в Белой Стене, — ярмарку. Походила немного, не зная, к кому обратиться, и вдруг увидела цыган. Они сидели кучкой — двое мужчин, заросших до самых глаз, старуха в заношенном цветастом платке и парень с маленькой курчавой бородкой. К ним то и дело подходили молодые девушки и дети, передавали что-то и опять ныряли в толпу. Один из мужчин бренчал тихонько по гитарным струнам, независимо поглядывая вокруг.

— Здравствуйте, братья, и ты, мать, — сказала Цыганочка, подходя.

— Здравствуй, сестра, — ответил за всех волосатый мужик без гитары. — Только сестра ли?

— Меня и зовут-то Цыганочкой, — засмеялась она.

— А гадать умеешь?

Цыганочка улыбнулась, подняла лежавший около них на земле бубен и зазвенела в него, и запела, смеясь и приплясывая, гадальную песню, а второй мужик на гитаре ей подыграл:

Камешки гадальные
из-за моря дальнего,
из-за моря синего —
пестрые, красивые,
веселей кружите —
правду мне скажите.
Катитесь, камешки, по блюдцу:
как вы скажете — так и сбудется.
Нагадайте свадьбу влюбленным,
нагадайте крышу бездомным,
бедняку — чтоб стал похитрее,
богачу — чтоб стал подобрее,
морякам — чтоб в море ходилось,
рыбакам — чтоб рыба ловилась,
пахарю — чтоб хлеб уродился,
знахарю — чтоб сам излечился.
Катитесь, камешки, по блюдцу:
как вы скажете — так и сбудется…