|
Оценить:
|
Изобретатель
5
При слове «псина», Бим обиженно (или демонстративно) спрыгнул с дивана и ушёл в дальний угол комнаты. Девушка проследила за ним взглядом, о чём-то подумала, и продолжила свой печальный рассказ:
– Так, вот. Постояла я немного возле калитки и решила войти – порасспросить хозяев, что за чудеса творятся на их участке средь бела дня, вернее – вечера… Глядь, а дома-то и нет! Неделю назад ещё стоял, а тут, как сквозь землю провалился – ни кирпичика, ни брёвнышка, ничего нет!
– Ну, и что было потом?
– Потом… Подошла я поближе к тому месту, откуда собака с будкой улетела, смотрю, на земле штука какая-то валяется, блестит. Ну, я, дура, её в карман и положила. А уже когда спать ложилась, на спинку кровати повесила… Если бы я знала…
– Ага… теперь всё ясно! – заключил Клюев. – Наверное, собака, пока металась в испуге, один из механизмов, которые я приделал к будке, случайно, сорвала… А вот и он, кстати… к стальной спинке примагнитился… это его и задействовало.
– Ты бы, девушка, думала, – поучительно произнёс Михаил. – Прежде, чем ложить в карман, чего ни попадя! Не хватало бы ещё, чтобы из-за тебя, нас рассекретили!
Лена, боясь, что её могут ненароком и прибить, сидела на своей кровати, молча, как мышка.
– Одеяло, видимо, при полёте, с Вас сорвало ветром? – догадался Клюев.
– Да, ветром, – кутаясь в сорочку, кивнула Лена.
– Миша, как тебе не стыдно, грубить такой красивой девушке?! Ты же самый-самый гостеприимный человек, – улыбался изобретатель. – А она – твой утренний гость. Лучше скажи, пожалуйста, не осталось ли у тебя от твоей бывшей, горячо нелюбимой, какой-нибудь одежды для Елены?
– Баба на корабле – к несчастью, – проворчал верный хозяин «холостятского жилища», уходя в чулан на поиски «бабьего шмотья».
– Вот! – провозгласил он, бросив девушке майку и трико, такие же, как у него самого. – Другого ничего нет. Шмотками своей «благоверной» я печь истопил. Правда, тепла не прибавилось…
Стоит ли говорить, что попав в столь дикое положение, девушка ещё долго никак не могла прийти в себя. Вытянутая неведомой силой из дома своей матушки, которая только что вышла подоить козу, и подброшенная той же силой в самую высь неба, она, конечно, чуть было не померла со страху… Но теперь стало ещё страшнее! «Кто они такие? – думала она. – Ненормальные люди? Или не люди, а инопланетные существа, переодетые в кожи людей? А вдруг они захотят меня больно обидеть или использовать в неприличных целях – в качестве обеда?!»
– Можете наряжаться! – прервал её мысли Клюев. – Мы с Мишей уйдём в другую комнату, чтобы Вас не стеснять.
Перехватив Ленин взгляд, он добавил:
– Да, и Бим тоже пойдёт с нами.
Шаркая «инопланетными» тапочками, мужское «племя гуманоидов» удалилось в комнату изобретателя.
Напяливать на себя чужое мужское трико не очень то и хотелось, но более приемлемой альтернативы никто не предложил, а оставаться полуголой в компании трёх незнакомых «инопланетян» было, как минимум, непорядочно! Одежда пришлась ей впору. Домашнее трико (в обиходе так же известное, как подштанники, или портки), вообще, до такой степени замечательная вещь, что практически не важно, какого они размера, лишь бы не меньше. Подтянул резинку, подвернул штанины и, как говорится – «гуляй, Вася – жуй опилки!» (что означает – всё в полном ажуре!).
В дополнение к трико, приспособив майку вместо сарафана, а сорочку вместо юбки, милая «королева красоты» пригладила рукой свои кудряшки и предстала перед командой «летающего дома», как некий сказочный персонаж.
– Полюбуйтесь, друзья мои, как преобразилась наша гостья! – похвалил Клюев. – Будь я, хотя бы немного, художником, не задумываясь, взял бы, и написал пейзаж или натюрморт! И назвал бы его: «И так сойдёт».
– А, по-моему, баба-Яга получилась, – поморщился Миша.
Лишний раз, доказывая силу женской зависимости от мнения окружающих, касательно своего наряда (какой бы ни была ситуация), Лена, пряча стыдливую улыбку, залилась краской и опустилась на табуретку.
– Не вздумайте выходить на улицу, – предупредил Клюев. – Мы находимся на высоте 700 метров над уровнем вашей деревни. Упадёте и… разобьётесь!
Нужно было решать, как поступить с этой «безбилетной пассажиркой».
Не обращая более на неё внимания, Прохор и Михаил зашли в кухню и стали, медленно, с расстановкой обдумывать этот непростой вопрос.
– Предположим, если мы высадим её прямо тут, она сразу разболтает о нас, значит, скорее всего, улететь мы далеко не успеем, – предположил изобретатель. – Репортёры разорвут нас, как лакомый кусок, а там найдутся и люди, вечно жаждущие поживиться чужими открытиями. Тогда уже трудновато будет продать это «чудо». Даже просто любопытные могут одолеть…
– А, может, выбросить её «за борт», в какую-нибудь речку – и все дела? – робко предложил Миша. – Баба с возу…
– Что ты?! – испугался Прохор. – Не красавица, конечно… но, всё-таки человек!
– Курица не птица… – не унимался Ромашкин.
– С другой стороны, пусть бы и рассказала… за дуру примут… а какой с дуры спрос?
– Ха… Дуру примут за дуру и в психушку отправят! – усмехнулся Миша.
Но Клюев юмора, видно, не понял:
– Верно… Нельзя так с человеком, тем более с женщиной, поступать. Придётся взять её с собой! Сами виноваты: я с механизмами плохо постарался, а ты… Собаку надо было воспитывать, чтобы не хулиганила!
Миша нахмурился, махнул рукой и принялся чистить картошку.
– Эврика! – воскликнул Клюев, подняв вверх указательный палец, и вышел из комнаты.
